– Простите меня. Простите. Простите, – шептала она. – Будьте осторожны, а когда доберетесь до Города, передайте Лину, что мне очень жаль. Но я не могу иначе.
Холодные, нещадно долгие годы никто так не прижимался к Томасу, никто так горячо не шептал ему, никто не делился ни болью, ни горем, ни теплом. Как случайное дуновение ветра сдвигает целые песчаные насыпи, так и Алиса заставила его замершее сердце оттаять, пусть только чуть, но и это было настоящим чудом.
Томас обернулся и коротко поцеловал ее в лоб, словно благословляя на далекий путь.
– Пусть тебя хранят Святые Крылатые, девочка, – прошептал он и шагнул в пустоту, как делал всегда, если кто-то вдруг подходил к нему слишком близко.
* * *
Человек приближался к Дереву медленно, мучительно медленно. И оно наполнялось новыми силами, а с ним и знаниями, что раньше скрывались где-то глубоко внутри живой земли под его корнями. Дерево чувствовало теперь острее, видело дальше, его ветви утолщились, а листва шумела на легком ветерке, сочная, зеленая, живая…
Теперь оно знало, что этот кто-то, следующий опасным путем к ущелью, – девочка с большими крыльями цвета нежной древесины, а на груди у нее медальон, который и роднит их – далекую путницу и Дерево, ждущее гостью.
Многое оставалось неясным. Память предков, что впитывали корни из земли, не получалось понять и усвоить. Словно Дереву не хватало чего-то. Важного элемента большой картины. Но вместе с девочкой вышло бы увидеть все, оценить и помочь мертвому миру вновь наполниться жизнью.
Но путница двигалась наудачу. Если бы только Дерево смогло направить ее, увести подальше от страшных опасностей, таившихся в сожженных землях!.. Однако на это у него пока не было сил – оно могло лишь отогнать хищников, рыщущих повсюду в поисках добычи, лишь укрыть девочку от дурного сияния небес, подарить ей сон, который уймет горечь в ее маленьком сердце, пусть всего на одну спокойную ночь.
Дерево мучилось от своей беспомощности, тянулось к девочке зовом. Люди были виновны в Огне, что уничтожил прошлый мир, теперь Дерево видело это отчетливо, потому мудрость предков, их мощь так тяжело проникала в сознание человеческого дитя, словно бы это была еще одна кара. А вот невинный песчаный зверек сразу откликнулся, он слышал голос Дерева и жаждал разделить его одиночество, именуя неназванным и поющим.
«Через него я смогу помочь путнице найти меня. – Эта мысль заставила листву задрожать в сладостном предвкушении. – Он станет моим маленьким проводником, ее путеводным клубочком. Скоро я встречусь с новым другом. Очень скоро».
