– Раз, – шептала Анабель, не замечая, как крупные слезы бегут у нее по щекам. – Два. – Крылатая фигурка уже растворялась в небесной сини. – Три. – Она охватила руками свой растущий живот. – Четыре. – Живущий там маленький человечек еще не мог шевелиться, но Анабель показалось, что он ободряюще толкнул ее изнутри. – Пять.
Легкий ветерок шелестел травой у его корней. Трава была тонкой и редкой, словно волосы у старухи, но цвет ее внушал надежду: яркая зелень была как символ нового мира. Если бы здесь было кому попробовать травинку на вкус, рот его наполнился бы приятной горечью сока с нотками пряной свежести. Настоящая трава. Такая росла тысячи лет на этих землях, а потом расти перестала. Превратилась в прах и золу.
Дерево впитало память о прошлом из самой земли, иногда ему казалось, что старый мир проносится перед ним то радостными вспышками, то ощущением тревоги, а иногда и жаром страшного Огня. Но даже пекло не было таким невыносимым, как всеобъемлющее чувство одиночества, которое оно было обречено испытывать вечно. Предки передали молодому Дереву свои воспоминания о далеких временах, когда таких, как оно, было много. Далеко не так много, как людей, приходивших отдохнуть у подножия и спросить совета, но достаточно, чтобы вести беседы, шелестеть листвой, переплетаясь корнями глубоко под землей. Ровно столько, чтобы благоденствовать вместе с забавными двуногими созданиями. Сметливые торопыги, они приходили в Рощу со своими бедами, не осознавая, как быстротечна жизнь.
Память о радости, что дарило исцеление душевных ран, приносило настоящее удовольствие Дереву, оно вытягивалось во всю длину своих тонких веточек и мечтало, как однажды и к нему придет человек. Дерево не знало, что будет делать дальше, как притянуть к себе дорогого гостя, усадить у корней и заговорить с ним, но это были незначительные мелочи.
В мечтах человек, мудрый и сильный старец, сам знал все наперед. Он протягивал к тонкому стволу свою морщинистую руку и нежно гладил его, потом усаживался, прижимая уставшую спину к своему новому другу. Уж оно бы расстаралось, прикрыло от мягкого солнышка его голову, сгустив тень от листвы и шуршало бы что-нибудь умиротворяющее. А потом человек бы заговорил. И они беседовали бы днями напролет обо всем на свете. Человек рассказал бы ему о тайных землях, что лежат за пределами ущелья, о людях, которые, победив Огонь, искали без отдыха свое молодое Дерево, чтобы вместе с ним построить новый мир. Может быть, тогда, во время этой беседы, память предков внутри него возродилась бы полностью, зашумела в нем мощным током соков, и Дерево поняло бы, почему Огонь пришел на их землю, уничтожив все на своем пути.
