И самую капельку удивления. Никто и никогда не упоминал, что маршалы не только убивали, подчистую выпивая эмоции жертвы, но и помогали, изымая лишь то, что мешало жить.
– Это секрет, – едва обозначив улыбку, Кирилл сурово закончил: – И ты о нем никому не скажешь.
Не скажу. Я не дура. Даже если ты считаешь иначе.
После того как Кирилл снова проявил слегка непонятное мне благородство, он взял меня за руку, и мы отправились к лифту. Поднялись из подземной стоянки на первый этаж и оказались в большом, богато обставленном холле, судя по всему, той самой клиники, где осмотрят меня и мои голосовые связки.
До сегодняшнего дня я о лечении старалась не думать, предпочла отложить эту проблему на потом, потому что с некоторых пор недолюбливала врачей и медицинские учреждения в целом.
В детстве я никогда не болела, сказывались сильные гены родителей, в юношестве чаша сия тоже меня миновала, и все мои посещения лечебных учреждений сводились к нескольким медосмотрам. Да один раз я навещала в больнице приятеля, которому не повезло сломать ногу в трех местах. При каких обстоятельствах он ее сломал, лучше, конечно, умолчать, потому что они были слегка незаконными – парень сорвался с крыши, когда уходил после удачно завершенного «дела».
Пока я без особой приязни рассматривала бирюзовые стены и многочисленные цветы в больших вазонах, Кирилл подвел меня к стойке регистратуры. Стоило молоденькой медработнице, одетой в строгий голубой костюмчик, нас увидеть, как она тут же напряглась и нервно улыбнулась.
Вот только не успела она открыть рот, как мой спутник с усмешкой кивнул:
– Спасибо за информацию, обувь у нас чистая, обойдемся без бахил. Кабинет двадцать один, Иван Михайлович. Верно? Сообщите врачу о нашем приходе.
– Д… Да… – начав с перепугу заикаться, так как, судя по всему, знала, кто стоит перед ней, девушка суетливо набрала внутренний номер и срывающимся голосом пролепетала: – Иван Михайлович, к вам посетители. Записаны на два часа… Да, уже. Хорошо. – Положив трубку, она вновь насторожено посмотрела на маршала и вдруг сочно покраснела.
И о чем же таком эта дурочка умудрилась подумать?
– Поверь, тебе это неинтересно, – усмехнувшись медсестре, но ответив мне, Кирилл потянул меня в сторону коридора, не дожидаясь, пока Маргарита (имя было написано на бейджике) окончательно впадет в ступор.
«Фу, как невежливо! Мог бы и промолчать. Для нее же день закончен после твоего посещения, да еще и таких намеков не пойми на что».
