Потом снова посмотрел на Старого Учителя, который уже растратил свой кашель, хотя губы кривились. И сказал:
— А мне показалось, Учитель, что они — святые…
— А? — переспросил старик, с трудом возвращаясь от кашля. — Кто святые? Они — святые? Почему?
Последний вопрос он буквально выкрикнул; футболисты остановились, щурясь.
Ариф молчал.
Старик рассмеялся. Звук его смеха как две капли воды походил на кашель:
— Ты, оказывается, Ариф-жон, шутник большой, юмор любишь! Святые… Подожди, нанюхаешься их святости! Полный нос у тебя их святости будет. Ха-кха… Э, голова! Чему сейчас в столице учат… Позор! А я ему еще подарки бегаю-приношу, сову от сердца оторвал… Чтобы назад ее мне принес… слышишь? через неделю, раньше тебя видеть не захочу. Пусть тебе твои «святые» каких-нибудь воробьев дарят…
Смех окончательно стал кашлем; казалось, старик сейчас начнет разваливаться на сухие куски.
— Шухрат… Азиз…
Футболисты бросились к старику; он оперся на одного из них, а по второму на ходу принялся фехтовать палкой:
— Повторяй… повторяй за мной… Славная осень! Здоровый, ядрёный… воздух усталые! силы бодрит! Лед неокрепший… кхе-кхе… лежит!
— Бодрит! ай, лежит! Ай, не надо! Ай, силы усталые! А-а… — выкрикивал агрономовский племянник, увертываясь от палки.
— Правда, учитель, Азизка смешно кричит? — к Арифу подошел Золото. Он уже почти не боялся нового человека и даже хотел его потрогать.
— Что? — спросил Ариф.
— Азизка агрономовский, смешной у него крик, он некоторые буквы говорить не умеет, язык вверх ногами растет. Раньше вообще еле-еле говорил, даже его отец его не понимал. А потом его учителю отнесли, Азизку, теперь он и кричать, как человек, научился, и разговаривать немного… Спасибо учителю, он из всего села человека сделал.
— Около леса… как в мягкой постели… — стонал вдали Азизка. — Ой, не бейте, опять два дня сидеть не получится… выспаться можно, покой и просто-о-ор… А-а…
— И учитель — святой, — тихо сказал Ариф.
Посмотрел на Золото:
— Расскажи, как пройти к Председателю.
— Товарищ учитель, не стоит беспокоиться! — прозвучал мужской хор.
Ариф обернулся.
Рядом с забором стояли мы.
Образованные люди этой местности, сливки сельского общества. Три мужские фигуры, одна из которых принадлежала мне.
— Мы вас проводим, — сказал Муса. — А по дороге будем наслаждаться образованной беседой. Я вам расскажу разные факты о своих детях.
— У него нет детей, — пояснил я.
Мы засмеялись.
