— Ну! — велел авантюрист, освобождая Крысе руки. — Показывай добро.
Наш пленник резво потрусил к жилищу. В большом деревянном сундуке у стены домика нашлась поношенная одежда, пара мешочков меди, и кошель серебра.
— И все?! Ну, вот и куда вы полезли на двух хорошо экипированных людей? — сокрушался рыжий, слегка брезгливо копаясь в хламе. — Совсем идиоты, что ли? Видели же, едут господа солидные, не просто так — по делам. Нет! Куда там!
Он обернулся ко мне, хлопая крышкой сундука.
— Ничего интересного, вообще… Эй, ты чего?
— А чего я?
— Опять бледно-зеленая, как Пиллз. Та-а-ак. Продолжим воспитательный момент?
Я вытаращилась на него.
— Что еще?!
Нет-нет-нет. Хватит с меня на сегодня. Что бы ты ни задумал, не делай этого! Но представление о жалости было авантюристу чуждо в принципе.
— Лезь в голову этому углумку.
— Не собираюсь!
— Давай, сделай, как я прошу.
Я глянула на ничего не понимающего пленника и помотала головой — больше отвратительных впечатлений не хотелось.
Эрик вздохнул, покивал сочувственно, и предложил выбор, или я читаю мысли пленника, а тот честно отвечает еще на пару вопросов и идет на все четыре стороны, или мой друг не пожалеет еще одной пули.
— За что ты это со мной делаешь? — проныла я, снова уставившись на полумертвого от страха мужика. — Ты меня ненавидишь?
Кто из нас чувствовал себя хуже в этот момент, я или Крыса, можно было поспорить. Но он дрожал, как поплавок, когда клюет рыба. Широко распахнувшиеся глаза с ужасом смотрели то на меня, то на авантюриста, а губы силились произнести что-то вроде «пожалуйста» и «не надо».
— Госпожа… Мэтресса, — просипел он, — я ничего… никогда… прошу вас.
Я с чувством безысходности согласилась, не желая смотреть еще раз на разбрызганные мозги.
— Ты — чудовище, — обвинила я Эрика, налаживая эмпатический контакт.
— А теперь, — ухмыльнулся рыжий, убедившись, что я читаю мысли пленника, — расскажи-ка мне, дружок, что вы сделали с крайней женщиной, которая попалась вам до нас…
Мы ехали по дороге в молчании до самого ночного привала, и я остро жалела, что поддалась на провокацию моего сопровождающего. А еще, что мы все-таки не пристрелили улепетывавшего в лес разбойника. Я машинально рубила ветки для лежанки, машинально расстилала артефактную скатерть, машинально что-то съела, а потом сидела, прислонившись спиной к дереву, и смотрела в огонь.
Языки костра весело облизывали сучья и умиротворяюще потрескивали. На противоположной части поляны пару деревьев облюбовали вспыхивающие голубыми фонариками светлячки. Журчал неподалеку ручей, а порывистый ветер, не проникающий сквозь плотные ветки елей, слегка шевелил их макушки. Ухала отправившаяся на охоту сова, радуясь приходу ночи.
