В кулуарах я по-прежнему был окружен вниманием участников съезда, а на банкете, когда внимание сидящих за столом было поглощено торжественными речами и спичами, ко мне подсел молодой человек в черной тройке.
– Покурим?
Он достал пачку «Маrlboro» и щелкнул по ней ногтем большого пальца снизу. Я взял одну из выскочивших сигарет и приклеил к нижней губе.
– Вообще-то я не курю, – сказал я.
Он поднес зажигалку к моей сигарете, делая вид, что не слышит меня, затем прикурил свою и, чуть повернув голову в сторону, выпустив дым тонкой струйкой, представился:
– Марк Фергюссон.
Без всякого акцента. Я пожал его мягкую, уступчивую руку и назвал себя.
– Кто вас теперь не знает! – восхищенно произнес он.
Затем он сказал несколько сухих, но, по его мнению, впечатляющих фраз. От имени правительства он предложил сотрудничество по созданию технологии, – он так и сказал, – технологии продления жизни человека. Какого правительства? Этого он не уточнил, а я не спрашивал. Ясно было, что Марк Фергюссон не может работать в нашем правительстве.
– Вы ни в чем не будете нуждаться.
От него пахло чем-то заморским, его черные глаза были чуть сощурены, их пронизывающий взгляд холодил сердце. Он сидел, откинувшись на спинку кресла, и не давал отдыха своему языку. Забытая сигарета, словно в обиде на хозяина, вяло дымилась между указательным и средним пальцами. Он не сделал ни одной затяжки, пепел, казалось, вот-вот упадет на его колено, и я напряженно ждал этого момента.
– Вам, конечно, и поработать придется. Мы хорошо заплатим…
– Я не нуждаюсь, – неожиданно зло отрезал я.
Это была неправда. Все мы не только нуждались, мы жили в жуткой нищете. Но мысль о том, что меня покупают, просто бесила.
Мне казалось, что я стал одним из героев телесериала с хитро закрученной интригой. Загадочная торжественность собеседника, мягкий дорогой коньяк, настороженный пепел… Все это держало меня в напряжении и тешило мое честолюбие. Я вдруг обрел уверенность в том, что наши усилия не пропали даром. Еще бы! Я курил и молчал, он рассказывал. Когда пепел рухнул-таки на лацкан его пиджака (а не на колено, как я рассчитывал), Марк положил сигарету в пепельницу, пальцами правой руки добыл из бокового кармана визитку и опустил ее на скатерть.
– Позвоните мне завтра.
С этими словами он встал и, не прощаясь, исчез. От него осталась лишь кучка пепла на ковре, и запах моря, который я продолжал какое-то время ощущать.
