И в лесном пожаре наш «танк» побывал, когда ёлки вспыхивают, как свечки, вокруг лагеря бушует стена огня, и нечем дышать. Хорошо, мы разместились около небольшого озера и бегали с вёдрами – поливали его, чтобы не сгорел. А в озере плавали наши палатки, спальники, шмутки, и некоторые уже сами сидели по плечи в этом озере. Но самое незабываемое происшествие случилось на этой лесной дороге. По ней никто никогда не ездил, кроме нас. Да и накатали-то её наши буровики на своих УГБ-66 (установка глубинного бурения). Так что я носился на своей БМП по этой лесной дороге на приличной скорости, не боясь ничего. Дорога песчаная, ровная. Летишь, покачиваясь, шурша гусеницами. Только была одна проблема – узковата дорога. И в некоторых местах двум УГБ-шкам не разъехаться. Тогда одна пятилась назад, вторая проезжала, потом первая продолжала путь.
И вот, лечу я по этой дороге, поворот, а из-за этого поворота навстречу машина! И с полным кузовом грибников! Я мчусь, между нами метров двадцать, и тут увидел полные ужаса глаза водителя! За рулём молоденький парнишка, лица нет, одни глаза во всё лобовое стекло! Не знаю, откуда умение, откуда навыки, но – правый рычаг на себя, газ! БМП перелетает через обочину, и ломая деревья, делает петлю по лесу, потом вылетает на дорогу, но уже сзади машины с грибниками… После нас просека, как у волка в мультике «Ну, погоди!» Минут десять стояла оглушительная тишина, и никто не вылезал из машин. Полный ступор. И только потом началось робкое шевеление, и раздался радостный гам. Вылезли, покурили и поехали дальше. Каждый в свою сторону.
Много чего случалось с нами на борту этой машины. И в громадном озере зимой чуть не утонули, когда по льду переправлялись на другой берег. И гусеница слетала на полном ходу уже на оживлённой дороге в посёлке. Но в конце концов сломался наш вездеход. Да так сломался, что не починишь. Движок заклинило! Знающие люди говорили, что воинские машины после консервации долго не бегают.
Усталость металла и всё такое… А мне сейчас кажется, что просто Бог решил дальше не испытывать судьбу. Пусть, мол, поживут ещё ребята!
Уехали мы. Машину списали, а мне потом рассказывали, что местные пытались её починить, потом плюнули, затащили на какой-то бугор, и назвали «монумент» моим именем.
Да, много было дорог. Много воспоминаний.
И все они по-разному – до́роги… Наши геологические доро́ги!
