Он может, по крайней мере, быть более порядочным, и стыдиться, что вовлек меня в этот кошмар…
— Не хочешь вымыть руки? — шикаю я на него. Одна из его рук находилась сами знаете где, в конце концов.
С коварной усмешкой он поднимает руку к носу и демонстративно вдыхает мой запах, отчего мое лицо становится ярко-красным.
— Ни в коем случае, — говорит он.
Я отвожу от него голодный взгляд.
— Как хочешь. Позволь вернуться к столу и надеяться, что мы не провалили эту сделку.
— Ах, милая…
Я оглядываюсь на него.
— Что?
Он медленно глубоко вдыхает через нос.
— Если я вернусь туда, то буду арестован за непристойность.
Я слежу за его взглядом, который падает на переднюю часть его брюк.
Святой ад. Похоже, он провозит контрабандой ананас в своем нижнем белье.
— Возьми эту штуку под контроль.
Он зажмуривает глаза и снова вздыхает. Открыв их, он выглядит немного спокойней.
— Пошли.
Когда мы выходим из туалета, я пытаюсь взять себя в руки. При виде Эстель я снова переключаюсь в привычный рабочий режим.
Конечно, Ной может быть несправедливо привлекательным — теперь я знаю, что он слишком хорошо владеет руками и отлично целуется, но мне все равно нужно быть начеку. Он высокомерный, самоуверенный, молодой плейбой, который не воспринимает дело достаточно серьезно.
«Так, думай головой, Оливия», — напоминаю я себе.
Но боль от неудовлетворенности между бедрами практически невозможно вынести. Этот ужин наверняка можно назвать самым долгим вечером в моей жизни.
Ной
— Что ж, все прошло отлично, — говорю я, выезжая на своем сверкающем черном «Тесла» из гаража. Затем слегка нажимаю на педаль газа, и мы летим вниз по улице.
Я словно стал выше ростом, таким самодовольным я еще никогда себя не чувствовал, и это чистая правда. Даже то, что мой член так чертовски ломит от возбуждения, не портит моего настроения.
Оливия бросает на меня вопросительный взгляд, и я понимаю, она задается вопросом, что я под этим имел в виду — деловую встречу с новым клиентом, которого мы, по-видимому, заполучили, или мою любимую часть, когда я почти взял ее в туалете. Мое тело все еще на взводе и готово доставить удовольствие.
— Не могу поверить, что ты не помыл руки, — огрызается она.
— Я больше никогда не буду мыть эту руку, — улыбаюсь я и делаю неприличный жест пальцами.
Она отворачивается в раздражении и остаток пути в молчании смотрит в окно.
Приехав, мы обнаруживаем, что в пентхаусе темно и тихо, и я чувствую, как мои гормоны все еще бушуют. Оливия кладет свою сумочку и мобильный телефон на столик, затем поворачивается ко мне спиной.
