В гостиной пусто, но в ванной закрыта дверь, и сквозь щель пробивается луч света.
Надо было подумать о ванне в первую очередь, глупость какая…А вдруг он упал или еще что?.. Но чувство тревоги быстро проходит.
Я поднимаю руку, чтобы постучать, но резко останавливаюсь… Мои щеки горят, пульс ускоряется… Я слышу стон удовольствия. Однозначно.
Широко распахнув глаза, стою и не верю в то, что могу быть такой идиоткой. Что, черт возьми, я ожидала от человека, которому обеспечила стояк?
Я должна его оставить. Прямо сейчас. Просто вернусь в постель и притворюсь, что ничего не слышала. Та-а-ак. Почему же я не двигаюсь?
Низкое хриплое рычание доносится из ванной, отчего у меня сбивается дыхание.
Бессознательно я склоняюсь ближе к двери. Мне становится слышно его тяжелое дыхание, он очень громкий… Интересно, близок ли он к кульминации? Скорее всего, ведь он там уже пятнадцать минут. Если он не слишком вынослив…
Еще один стон — этот громче и вибрирует. Слишком легко представить себе сцену, разворачивающуюся по другую сторону двери. Я не могу остановить поток образов, обрушивающихся на меня: Ной стоит со спущенными до бедер штанами, его футболка задралась, демонстрируя подтянутый живот и темную дорожку волос. Грудь вздымается, ноги дрожат. Темные глаза полуприкрыты или вовсе закрыты, он сконцентрирован на получаемом удовольствии. Разгоряченный и потный, откинув назад голову, он покусывает полные губы, чтобы сдерживать стоны, или, наоборот, приоткрывает их, задыхаясь. И его огромный твердый член (сейчас он бы впечатлил меня больше, чем тогда, в баре), гордо приподнимающийся, опухший и жилистый с влажной розовой головкой, он напрягается, сжатый в кулаке, которым Ной дергает себя быстро и грубо.
Мои трусики еще больше промокают.
Теперь Ной задыхается, каждый выдох сопровождается стонами, в которых слышны обрывки слов. Что он говорит? О чем он думает? Я прислушиваюсь, сжимая бедра вместе, стараясь облегчить ноющую боль внизу.
— Оливия… — стонет он.
У меня отвисает челюсть. Киска сильно сжимается, и теперь мои трусики промокли насквозь. Ной звал меня по имени так рьяно, с таким отчаянием — это самое горячее, что я слышала в своей жизни.
Он достигает пика и медленно затихает.
Во рту все пересохло, и я чувствую, как мое сердце колотится где-то в горле.
Очнувшись, я понимаю, что Ной может в любую минуту выйти из ванной и застукать меня тут, подслушивающей под дверью.
Я бегу назад по коридору, запрыгиваю в кровать, и дергаю на себя одеяло. И тут дверь в ванной открывается. Закрываю глаза. Ной быстро и тихо шагает по ковру, приближаясь к кровати. Матрас под ним прогибается с тихим скрипом.
