Но было поздно. Не было никаких сомнений в реакции моего тела. Дрожь первобытного желания прошлась по моему позвоночнику, когда его мягкие полные губы коснулись костяшек пальцев, задевая кожу в то время, пока он говорил.
Даже сейчас я представляю образ Ноя Тейта, смотревшего на меня с греховной ухмылкой…
Я убираю подальше жаркие воспоминания. Да, Ной умеет флиртовать, но зачем же вести себя, как бесстыдная шлюха? Запудривать мозги — вот, в чем он хорош. Таких красавцев пруд пруди, особенно в Нью-Йорке. Черт! Пятидесятидолларовый вибратор сделает свою работу, и мне даже не придется его выслушивать. Я вкалывала в бизнес-школе не для того, чтобы стать очередной женщиной Ноя.
Опять же…я вкалывала в бизнес-школе не для того, чтобы смотреть, как компанию отца спускают в канализацию.
Мои мысли прояснились, превращая гнев в грусть. Я провела свое детство в кабинете отца, играя у его ног, пока он управлял финансовым «кораблем». Все дети думают о своих родителях как о богах, и я не исключение. Даже после того, как я заняла в семейном бизнесе место его правой руки с правом голоса, я уважаю его больше, чем любого другого человека.
А потом этот рак. Диагноз, поразивший сначала маму, когда я была на первом курсе колледжа, затем папу в прошлом году.
Несмотря на то, что за болезнью матери я наблюдала с первого ряда, диагноз отца по-прежнему вызывает у меня шок. Папа, как храбрый и гордый человек, старается держаться и не показывать окружающим своего состояния, но, к сожалению, рак побеждает его. Я была его дочерью на протяжении двадцати шести лет, и кому как не мне знать и видеть правду? Это проявляется, например, в том, как трясутся его руки, когда мы говорим о будущем, а также в часто отсутствующем взгляде.
У папы в запасе не так много времени. Мне до сих пор трудно принять это. Слишком скоро мы с Рэйчел останемся одни. И моя младшая сестра точно не будет работать в «Тейт и Кейн». Она никогда не интересовалась деловым миром; она любит моду, а не финансы. Максимум, она сможет дать мне совет по графическому дизайну…
Я хмуро смотрю в свой бокал с сангрией. Черт, я размышляю так, будто «Тейт и Кейн» уже моя компания. Как будто подсознательно я уже взяла на себя обязанности руководителя.
А почему собственно нет? Папа всегда говорил, что когда-нибудь я займу его место. Это мое неотъемлемое право. Это наследие папы, завоеванное его кровью, потом и слезами. Он не должен прожить остаток своих дней, беспокоясь о будущем компании. Это все, что останется мне после отца. Конечно, если мне вообще удастся удержать на плаву это чертово предприятие.
