В номере первым делом я хрустнул пробкой и на пять секунд приник к бутылке «Сворда» — недурственного недорогого дьютифришного вискаря. Пьётся ненатужно, похмелья не вызывает — так на фига за понты вдвое-втрое дороже платить? На третьем глотке почувствовал вкус, на четвёртом остановился.
— Так, девушки. Вы по любому не при делах, одна с воды орала, вторая на неё пялилась.
— Это как это? Какой-то араб при женихе тянет руки к невесте, окриков не понимает, а то, что плавать не научился — так это его проблемы! И вообще, он сам оступился!
Ага, упал на «малэнкий кынжал! И так пятнадцать раз подряд!» Бред какой-то. И я уже жених??? Ладно, звоним Омару.
— Ресепшн? Хелло! Омар, плиз! Омар? Петр это. Надо пообщаться!
— Ты — у себя? Из номера не выходи! Я сейчас буду!
Второе моё приникание к горлышку прервала Александра. Просто отобрала бутылку с улыбкой и словами «Не время, товарищ!» Так я и сидел, копя обиду и — на удивление — приходя в нормальное состояние, до заполошного стука в дверь.
От облика самоуверенного успешного бизнесмена мало что осталось. Гримаса боли на лице, бледность, разорванный рукав пиджака и перевязанная рука.
— Пётр, дамы! У меня очень плохие новости. Салех приехал полчаса назад и взбесился ни с того ни с сего, загрыз насмерть Ису и покусал ещё троих, включая меня.
На трёх лицах — одинаковое офигение. А Омар продолжал, переходя с английского на русский и обратно, иногда выдавая пару-другую фраз на арабском. Похоже, пришёл не просто песец, а гигантский, всеобъемлющий… Песец-великан! Первой из ступора вышла Алёна, метнувшись к себе за ноутбуком и, вернувшись, мягко затрещала клавиатурой. А Омар продолжал вещать.
По его словам, в отеле на семьдесят отдыхающих и сорок человек персонала приходилось человек восемь укушенных и один загрызенный насмерть. Представитель туроператора, Омаров племяш, позвонил дяде из аэропорта и истерично, но внятно доложил, что триста немцев перегрызлись в прямом смысле между собой, закусили полицейскими и разбрелись сейчас по аэропорту, гоняясь за пока живыми, не заморачиваясь расовыми и половыми предрассудками, да и возрастными — тоже. Догоняя, загрызают и едят. Загрызенные и недосъеденные после этого встают и присоединяются к охоте за живыми. Он сам сидит в конференцзале и молится, чтобы кто-нибудь его спас.
— И что делать теперь?
— Не знаю. Полиция не отвечает, скорая тоже… А мне всё хуже и хуже… Как лосю из твоего анекдота, помнишь? В общем, не знаю, что вы будете делать и как вам домой добираться. Думайте! А я полежу немного, что-то плохо мне.
