В первых классах школы недостаток еще никак не проявлялся, потому что все дети носили одинаковую школьную форму. Это уже в старших классах, когда девочки стали приходить в школу в красивых юбочках, кофточках и туфельках, я стала спрашивать себя, почему у меня всего этого нет, и почему мне никто этого не покупает. Я искала ответ в разговорах между членами своей семьи, и ответ напрашивался только один: я ничего этого не заслуживала.
Поэтому я продолжала носить опостылевшую школьную форму депрессивного коричневого цвета, и она мне казалась наказанием за мою неблагодарность. В то время, как другим девочкам родители покупали красивую одежду, я стояла на коленях перед бабушкой и вымаливала у нее мелочь на кино, каток или мороженое. Об одежде не могло быть и речи. Меня одевали в старые перешитые папины рубашки и пиджаки, и это было еще одним доказательством того, что я не заслуживала ничего лучшего. Наша семья тогда не нуждалась – папа сделал приличную карьеру поэта в Москве и издавал множество книг. Он купил для своей второй семьи большую кооперативную квартиру, и каждое лето ездил на курорт – один или с женой. Он всегда давал бабушке деньги, мама платила алименты, бабушка получала пенсию, а я продолжала стоять на коленях и выпрашивать копейки на кино.
Меня учили, что денег никогда не бывает достаточно, и надо очень тяжело работать, чтобы заработать копейку. А так как я еще не работала, мне вообще ничего не полагалось, поэтому я должна была довольствоваться тем, что мне давали. Только позже я поняла, что деньги были всего лишь средством давления – от меня требовалось полное послушание. Бабушка использовала для этой цели деньги, которые были у нее в кошельке, а также деньги, заработанные папой, включая его пресловутое наследство. Отец тоже любил помахать своими деньгами перед моим носом, но это были уже настоящие угрозы. Иногда он угрожал разменять нашу квартиру и поселить меня одну, опять же в коммуналке. Или лишить меня жилплощади вообще, отослав в Сибирь на строительство БАМа. По их мнению, я не заслуживала даже своей рваной раскладушки и тех двух квадратных метров, на которых она стояла по ночам.
Когда мне исполнилось восемнадцать лет, папа впервые поехал за границу. Ему представилась возможность переводить болгарских поэтов на русский язык, и он начал ездить в Болгарию в командировки. Впервые в жизни он спросил меня, что я хочу в подарок, и я тут же составила список вещей, о которых давно мечтала. Надо отдать отцу должное – он привез мне кое-что из одежды, хотя совсем и не по списку. Еще он привез две бутылочки Кока-Колы, что было совершенно в диковинку в 70-е годы в нашей стране, и я впервые попробовала этот знаменитый напиток. Вкус показался мне божественным!
