Я хотела сказать ей, что так виновата перед ними всеми, перед ней, отцом, дочерью, мужем, что я все исправлю, но лишь бросилась к ней, приникла лицом к ее плечу и горько заплакала. Сквозь глухие рыдания я шептала «прости», но в ответ услышала:
— Это ты меня прости, дочка. Просто я старая стала, раньше бы такого не случилось.
Малышка слегка оробела, а потом подошла к нам, и долго гладила по голове то бабушку, то маму, не переставая спрашивать, почему мы плачем.
Я стерла из памяти фотографию на фоне Эйфелевой башни и мужчину с той фотографии больше никогда не видела.
