– Не больно ему! – напомнила она. – И сдерживай эмоции! А то знаю я вас, ловцов, чем дольше служите Ордену, тем все более нервными становитесь. Я сейчас сама им займусь, есть методы, чтобы вызвать у него жутчайшую боль воспоминаний. Сейчас мы отправимся в его прошлое, еще раз понаблюдаем, как одурманенный крепким алкоголем папаша Николай выгоняет родную дочь ночью на улицу и что с ней стало… Пьяная тварь, его же дружок, воспользовался беззащитной жертвой…
– Не надо! – заплакал Николай. – Я не ведал, что творил. Я больше не могу все это выносить! Пощади! Сколько можно возвращать меня в этот ужас!
– А каково было твоей семнадцатилетней дочурке? – угрожающе спросила Моника. – Выгнанной на улицу родным отцом и изнасилованной пьяным скотом…
– Отпустите его! – раздался звенящий печальный голосок.
И в комнате возникла светлая тень женщины. Виктор вздрогнул и закрыл глаза руками.
– Людочка, Людочка, спаси меня! – залепетал аморф и пополз к призраку. – Я же любил тебя! Правда, любил! Водка все!
– Не любил, – еле слышно прошелестел призрак матери Виктора. – И убил. Но я и после смерти полна любви, я простила.
Виктор не поднимал головы, он даже отошел в дальний конец кабинета, только бы не видеть и не слышать призрак матери. Это было выше его сил. Чрезмерная эмоциональность, которая все развивалась и развивалась, как следствие работы в Ордене, причиняла ему жесточайшую боль. Он с трудом удерживался от рыданий, он не мог общаться с матерью, вернее с тем, во что она превратилась после смерти. А она была ангелом. Существовал непреложный закон: все насильственно убиенные отлетали на небо в виде ангелов. И Виктор, как только попал в Орден, понял, отчего необходима отмена смертной казни. Убийцы, маньяки, насильники должны жить, оставаться в заточении до своего естественного ухода, чтобы совесть мучила их душу изо дня в день, меняла их сущность, заставляла снова и снова переосмысливать содеянное.
– Сыночек, – услышал он грустный голосок, – отпусти его душу на покаяние! Ты отомстил за меня с лихвой! Но я больше не могу наблюдать, как он мучается!
– Виктор тут бессилен! – ответила Моника. – Он не может нарушить естественный ход вещей. И аморф будет в моей власти еще тридцать лет.
– Нет! – одновременно вскрикнули Людмила и Николай.
Ангел метнулся к зыбкой фигуре аморфа.
– Что здесь происходит?! – раздался громкий голос.
И в кабинет вошел мужчина. Это был высокий крупный метис, с коротко подстриженными черными волосами, смуглым лицом и раскосыми светло-карими глазами.
