Майя Плисецкая. Рыжий лебедь. Самые откровенные интервью великой балерины | страница 5
«Вашим дамам большой привет, я к ним питаю очень нежные чувства». Подарок на память – шарф с дивным лебедем…
Как ей это удавалось, как давалось, чего стоило – не говорила никогда.
И люди ее окружали – под стать. Что, впрочем, и понятно. «Майя Михайловна, когда в Москву?» – спрашиваю во время одного из мюнхенских звонков.
– Да мы теперь чаще в Питере бываем. Там и премьер больше, и концертов. Гергиев дирижирует.
– Как он только всюду успевает?! То в Питере, то в Лондоне, то в Нью-Йорке?!
– Гергиев – глыба, титан. Он такой – не может никак остановиться! Он, как Слава Ростропович, который спал по четыре часа…
Как-то, не удержавшись, спросил: она сама такая особенная, потому что рыжая? Считается, рыжие талантливы и непредсказуемы! Плисецкая строго сказала: «Поверье очень поверхностное и глупое», но, не удержавшись, припомнила удивительную «рыжую» историю. Рядом с их литовским домом – озеро, куда каждый год прилетают лебединые стаи. И однажды навстречу выплыл лебедь с рыжей головой!
– У меня есть фотография, потому что люди не верят. А он приплыл, рыжий, и мы его сняли.
– До сих пор там живет?
– Сейчас еще не видела, но в прошлом году был.
Вот так: природа улыбнулась, и на память остался образ рыжего лебедя – одного на миллион…
Чаепитие в гостеприимном доме Плисецкой и Щедрина. На одну из встреч я взял дочь Веру.
В октябре 2010-го я прилетел в Мюнхен. Договорились сделать большое интервью накануне юбилея – 85-летия. Привез бородинский хлеб, ее любимую «селёду»… А разговор решили записывать в сербском ресторанчике, недалеко от дома. После обеда Щедрин оставил нас работать, мы разговаривали еще часа четыре, если не пять: наверное, это была самая долгая наша беседа.
Майя Михайловна была как никогда откровенна и вдохновенна. На столе лежала ее только что переизданная книга, куда вошла уже и вторая часть – «Тринадцать лет спустя». Мы листали страницы с многочисленными фотографиями. И даже выпили пива, которое она очень любила (как и ходить на футбол – с пивом это почему-то рифмуется очень правильно).
Плисецкая вспоминала и вспоминала… Я не знал, повторится ли такой вечер. В какой-то момент не выдержал, достал видеокамеру – и держал ее одной рукой несколько часов. Чувствовал, что рука просто немеет. Но прерваться было нельзя – я понимал, что тут говорит история…
Провожая Плисецкую до дома, подумал, что она наверняка устала, но – опять-таки балетная закалка – держится молодцом. Поговорив еще немного с Щедриным и попрощавшись, пошел в отель. На обратном пути – прямо на площади уличный оркестрик с виолончелью и… роялем. Я заслушался. Нежданный аккорд – финал счастливого дня! Слушателей-полуночников было не так мало, музыканты резвились вовсю.
