И вот Дора пришла к тюрьме на Лукьяновке и в высокое окошко начала бесстрашно кричать про младенца к лету.
В окошко через решетку никто не высунулся и привета Доре не выдал.
На дороге домой Дора встретила свою племянницу Хасю.
А Хася, между прочим, направлялась в Лукьяновку с передачей для Переца. Тетку она не встречала уже месяца три и выделила взглядом наметившийся под легким пальтишком живот и общую утолщенность тела.
– Тетя Дора, ты замуж вышла?
– Да. Под хупой не стояла, конечно… Я на хупу плюю. И мой жених тоже из наших, настроен революционно. Но, можно сказать, раз ребенок зачался, мы с ним муж и жена. Перец Шкловский. Щас страдает в тюремной камере. А мое дело как верной подруги – ждать и нести дальше людям слово правды.
Племянница Хася упала в обморок и сквозь обморок ругательски объяснила Доре, что Перчик Шкловский есть ее, Хасин, именно законный, с-под хупы, муж. А если Дора, как засидевшаяся до безнадежности девка, шляется по киевским оврагам и там себе нагуливает детей, то пускай себе как хочет.
Дора проявила гордость и в синагоге намеками выдурила сведения про свадьбу племянницы.
Удостоверившись, плюнула и растерла прошлое, ни слова никому не сказала, двинулась в Харьков.
Канула.
Ребеночка не родила. Как-то ж рассосалось. А может, и не было внутри ничего, а только мечталось, аж до самого нарушения женской сути.
Таким образом, до 1905 года, оставившего неизгладимый след в мировой истории, Доры в Киеве никак не присутствовало.
С годами Дора уже обладала дипломом акушерки и особенно развила свои способности в пропаганде.
И вот товарищ Дора была направлена в Киев как уроженица и имеющая хороших знакомых на местности. Ей поручили установить конспиративную связь с товарищем Петром. Дали адрес, литературу для передачи и всевозможного распространения.
Петром оказался Перец Шкловский.
Дора сначала даже обрадовалась – наново зайдет в семью, подозрений для живущих в семейном окружении меньше, документы выправит без особых хлопот. И так далее в смысле порученных революцией дел.
Однако в семью ее не пустили брат и невестка. Племянница подпевала и ругалась.
Перец молчал и сделал так: Дору поселил на отшибе, на Борщаговке, в хатке-развалюхе, туда наведывался с товарищами и устраивал собрания. С нежностями не подкатывался, хоть Дора готовилась для несильного отпора, если что.
В результате как-то Перец пожаловался Доре, что очередная беременность Хаси плохая, вот-вот дите опять скинется. А это уже каюк. Столько лет не вынашивает, хоть ты ей что. К тому же возраст кончается, не молоденькая. Не последит ли Дорочка за племянницей, такой акушерки, как Дора, во всем Киеве нету, люди ж зря не скажут.
