«Симфония была написана летом 1937 года в Курске, – рассказал о ней племянник композитора Александр Белоненко во вступительном слове к петербургской премьере. – В ней слышны заветы замечательного учителя Петра Борисовича Рязанова, давшего Свиридову необычайно много ценного, и в первую очередь практические советы по сочинению мелодий, чего тогда не делал почти никто. Конечно, первая симфония Свиридова – это как своеобразная фонограмма своего времени». А. Белоненко презентовал на премьере 23-й том издания полного собрания сочинений Г.В. Свиридова, в котором напечатаны ноты симфонии.
Пару слов о музыке (событие всё-таки). Надо сказать, очень хорошо, что он не стал сочинять так – откровенно академично – всю жизнь, на что были обречены многие его менее даровитые и самостоятельные коллеги. Но главное, что это музыка своего времени, которое явно слышится и видится в воображении при звучании симфонии, и что это путь к себе, к своему стилю. Стиль будущего Свиридова ещё не вызрел (студенту консерватории был тогда 21 год), но будущая индивидуальность проявляется в ранней симфонии Свиридова, думается, в первую очередь в органической невозможности автора обойтись без мелодики, песенности. Привычен был тогда ещё народу лирический распев, ежедневный, нормальный, так сказать, и композиторы-академисты пытались пристроить его в серьёзные жанры – в оперу (например, И. Дзержинский), в симфонию, что само по себе любопытно. Присущий Шостаковичу кинематографизм, такая «чёрно-белая» музыка как бы бегущих кадров, говорящая о своём времени, почти показывающая его наяву, – будущая характерная свиридовская картинность – тоже явно есть здесь.
Прекрасно начало симфонии! Замечателен этот медленный кларнет-рассказчик вначале, а затем, я бы сказал, нагрянувший поток времени, бег локомотива эпохи, какие-то колышущиеся знамёна, лица вдохновенные, стройки и затеи двадцатых годов – и дорога, дорога, её романтика, которая присутствует в музыке. Просто какой-то музыкальный символ 20-х годов, притом лирический, касающийся жизни и вдохновенных душ людей, а не «железных ночей» и тем более бряцания оружия. И этот явно русский мотив побочной партии, которая широко вздыхает и разливается, словно песня души, – замечательно! Музыка вообще весьма сюжетна, что свойственно всегдашней яркой образности будущего Свиридова. Поразил меня тихий, лиричный конец первой части в глубоком миноре. Уже тогда он всё понимал и тихо скорбел, печаловался о своём поколении, веке своём?.. Во второй части звучит оптимистическая тема – такая физкультурная, молодая, искренне радующаяся, бодрая. А от начала третьей части (арфа со струнными) я даже вздрогнул – прямо будущий «Триптих» по тембру. Но, откровенно говоря, всё остальное не слишком вдохновило – тут уже началась какая-то выдуманность музыки «под взрослого», хотя блестящее для юноши владение оркестром очевидно (Шостакович полагал его симфонистом). Такая ленинградская интеллигентская музыка.
