А теперь остальные — просто по алфавиту.
Абовян Х. «Раны Армении».
Абэ К. «Вторжение». Сатира в виде фантастического контрпримера на формальную демократию. Кроме этого запоминающегося рассказа я не могу ничего порекомендовать из японской прозы, потому что она, по-моему, всё еще занимается перевариванием самурайских бесчеловечностей, что для нас неактуально и неинтересно. Разве что опять-таки нетипичную для японцев, что видно уже из названия, повесть «Сны о России» Я.Иноуэ.
Аксаков С.Т. «Семейная хроника», «Детские годы Багрова-внука», «Воспоминания», очерки.
Алеман М. «Гусман де Альфараче» — один из первых испанских плутовских романов.
Амаду Ж. - бразильский классик, лауреат международной сталинской премии “За укрепление мира между народами” (1951), наш друг. «Жизнь Луиса Карлоса Престеса», «Город Ильеус, или Земля золотых плодов», «Красные всходы», «Подполье свободы», «Капитаны песка» (основа красивого, политически «обезвреженного» голливудского фильма «Генералы песчаных карьеров»), «Габриэла», «Пастыри ночи», «Дона Флор и два ее мужа», «Тереза Батиста, уставшая воевать», «Лавка чудес», «Старые моряки» и др., «Каботажное плавание» — заключительные мемуары.
Андерсон Ш. «Уайнсберг, штат Огайо».
Андреев Л.Н. Рассказы.
Анненков П.В. «Литературные воспоминания» — о Гоголе, Гончарове, Некрасове, Писемском, Тургеневе, Белинском, Бакунине, Герцене, Грановском, Марксе и др.
Арамилев И.А. Охотничьи рассказы.
Аристофан. Комедии.
Арсеньев В.К. «Встречи в тайге», «Дерсу Узала». Когда христианские миссионеры обращали в свою веру таких добродетельных аниматистов (оживотворявших природу), как Дерсу, они их, видно, готовили сразу для неба, а не для жизни на земле среди людей. И советская политика по отношению к малым народностям вроде гольдов была такая же, как отношение Арсеньева к его другу Дерсу. См., например, «Алитет уходит в горы» Т.Семушкина.
Арцыбашев М.П. «Санин» — скандально нашумевший в 1900-х годах роман. Между делом там автор припечатал восторгающий многих интеллигентов опус Ницше: «Санин …хотел читать “Так говорит Заратустра”, но с первых страниц ему стало досадно и скучно. Напыщенные образы не трогали его души. Он плюнул и, бросив книгу, моментально заснул.» Вкус — дело такое: или он есть, или его нет. У нас им обычно не гордятся, а пользуются, что Санин без затей и проделал. А в общем более поздний роман «У последней черты» намного лучше: шире, полнее и завершённее, — хотя его тогда посчитали неудачным — видимо, по причине нарочитого нагромождения смертей
