— А мне кажется, что по-своему ты любишь его… — Джо подошел, взял в руки голову Каролины и заставил ее посмотреть ему в глаза. — В глубине сердца тебе грустно, Каролина, что твой дедушка Джон, стоящий на краю могилы человек, не считает тебя своей любимицей. Казалось бы, что это чуть ли не его обязанность. Такая красивая, милая, лучезарная молодая родственница, он знает ее с детских лет и… ничего. Но если мы вспомним, что ты не захотела посвятить себя предмету его глубочайшего интереса, то…
— В конце концов я имею право поступить так, как хочу!
— Значит, не отказывай в этом праве и генералу Сомервиллю.
— Вижу, что либо я представила его в слишком розовых тонах, либо себя, не желая того, в слишком черных. Но ты все поймешь, когда познакомишься с ним. Возвращаясь к теме…
— Думаю, нет необходимости возвращаться к теме твоего визита. Эта книга, — он показал на стол, — только выиграет, если я несколько дней не буду видеть пишущую машинку. Огромный дом, полный скульптур, несравненно более древних, чем старый дедушка, а среди них снует седой индус-слуга, который вот уже полвека ни на один день не покидает своего господина. Всегда обожал такие вот идиллические картинки и чувства. Там ведь, конечно, есть старый индус-слуга?
— Откуда ты знаешь?
— О Боже! — вздохнул Джо. — Я даже знаю, как его зовут: Чанда, правильно? Ну да… Что иное мог бы означать тот пассаж в письме, где дедушка вспоминает об ожерелье из ракушек, которое сделал для тебя Чанда?
— Я забыла о письме.
— А я нет, ибо Джо Алекс не забывает ни о чем… кроме чая. Он совершенно остыл. Может быть что-нибудь хуже холодного чая, Каролина?
— Может, — ответила она, подняв глаза вверх. — Чрезмерная скромность. Но не пугайся, тебе она не грозит.
Джо с отвращением поставил на стол чашку чая.
— У твоего дедушки есть телефон?
— Безусловно.
— Надеюсь, ты помнишь номер? Но если нет, то он, конечно, записан в том маленьком черном блокнотике, что лежит в твоей сумочке. Я закажу срочный разговор и прошу тебя предупредить генерала Сомервилля о нашем приезде.
— Когда ты хочешь отправиться?
— Где точно расположено поместье?
— В Девоншире.
— Прекрасный Девон! Единственный теплый уголок нашей мрачной ревматической родины. Ничего странного, что твой дедушка осел там после сорокалетнего пребывания в Индии. В Шотландии и даже в Лондоне его старые кости давно бы уж покоились в семейном склепе.
Девон! Чудесно!
Алекс направился было к телефону, но внезапно остановился.
