На трясущихся, словно желе, коленях, Яр встал, придерживаясь за стену. Хорошо, что раствор между кирпичами выкрошился. Поднимать себя в горизонтальное положение было легко. Подтягиваешься и — опа! — ты почти что человек. Но хорошенько обдумать собственное совершенство Яр не успел. От самосозерцания его отвлек Вар, взвывший дурниной. Какое на хрен «не стрелять!»? Смысла в этом, если татуированный воет громче, чем любая полицейская сирена?
Но, собственно, повод повыть у него был. Ракшас умудрился вырвать у него цепь, по ходу насрав на собственное порванное горло. В котором уже что-то булькало и пузырилось. Вар потере тоже не очень огорчился. Он обхватил урода ногами, как шлюха клиента. И пытался одновременно выдавить черному глаз и порвать ему пасть. Дело у него шло довольно прытко. Но, вообще-то, такие трюки безопасностью не отличались. Помнится, один так пальца лишился.
Яр еще раз выматерился — для поднятия собственного боевого духа. И отлип от стены, ставшей для него почти родной. Один короткий удар — и кишки ракшаса, поливая ботинки лейтенанта кровью и дерьмом, настойчиво попросились наружу. Клинок скрежетнул по ребрам, вскрывая торс хорошим прозекторским разрезом — от брюха до грудины. Черный взвыл. Вар тоже. Причем с таким же разочарованием.
— Какого хрена? — ощерился татуированный, слетев с ракшаса, который все раздумывал — постоять ему еще или уже можно падать.
— Поцелуй меня в задницу и скажи спасибо, — устало посоветовал Яр, прислонившись к стене.
С глазами у него вообще полная беда началась. Переулок мерцал, то вовсе пропадая, то становясь черно-белым.
— Да пошел ты! — раздраженно посоветовал Вар, кажется, уложив-таки задумчивого урода на асфальт и заканчивая то, что уже начала цепь.
Видимо, вторая улыбка в данном случае служила профилактикой задумчивости.
— Еще и нож куда-то захреначил, — бубнил татуированный как старый дед, уронивший в чай печеньку. — Как я его в этой траханной темноте найду? Туда он, что ли отлетел?..
Яр ничего ему не ответил. Прикурил сигарету — огонек был не красным, а серо-пепельным. С кряхтением порылся в кармане на штанах, выудил фонарик и перебросил его Вару. Тот в ответ буркнул что-то неразборчивое, что с равным успехом можно было принять и за благодарность и за совет обслужить себя самостоятельно.
— Дай прикурить, — подал голос Пал, — моя сдохла…
Он еще раз впустую щелкнул зажигалкой, как будто надеясь, что у нее проснётся совесть. Не проснулась. Меченный раздражённо швырнул ее на дёргающегося, словно через него ток пускали, ракшаса.
