На первом прилавке, перед крутым взломом Михаил приостановил Карьку, поджидая Ивана. Когда тот поравнялся лошадьми, медвежатник негромко наказал:
— Отсюда тише поедем, чтобы кони не запарились. В нашем деле надо дышать спокойно, чтобы меньше шуметь. Зверь-то запалившегося человека за две версты чует, — и уже с улыбкой, стараясь успокоить напарника другими мыслями, напомнил о синяке: — Что, Ваньша, пострадал за любовь свою?
Иван хмуро отвернул голову, сурово ответил:
— В следующий раз я ему винта накручу. Пусть спасибо скажет, что сучок под пятку попал… Споткнулся я, а он вороном налетел.
— Ну, ладно уж. Чего там? Дело молодое! Еще на свадьбу своего соперника позовешь. Без этого не бывает. А что, Ваньша, как медмедя приходилось бить?
— Так, по случаю. Один раз с коня, далеко пулял: через поляну из этой фузеи. Ехал по логу, а на другой стороне зверь пасся. Показалось мне, что это сохатый. Большое расстояние, а все одно, дай, думаю, попробую, попаду или нет? Ну, и прицелился ладом, жахнул! Дым рассеялся — нет никого. Поехал посмотреть, а Карька храпит, не идет. Привязал коня, а сам кустами. Подошел, а там медведь доходит… Удачно получилось. А второй-то раз смешно вышло. В прошлом году за рябчиками пошел. Иду себе, в пикульку насвистываю. В стволе — дробь мелкая. В березняке рябчик откликается. Я крадусь к нему потихоньку. Иду, самому шагов не слышно. Стал через полянку проходить, все внимание вперед. Вдруг слышу: рядом кто-то сопит. Голову повернул, а в трех шагах, слева, медведь спит. Морду вытянул, глаза закрыл, на солнышке греется. От удовольствия только норки свистят. Тут уж мне делать нечего: струхнул я маленько. Как есть, стволом повел да и выстрелил между ушей.
— Ну и?..
— Что и?.. Тот даже не вздрогнул, сразу помер.
Михаил захохотал, качаясь в седле:
— Вот те! Проспал медмедь свою шкуру! Представляю, как все было…
Когда пыл веселья медвежатника немного остыл, охотник прищурил глаза, посмотрел парню прямо в лицо:
— А вот так, на сход, когда зверь неподалеку будет, куда целить будешь?
— В бок, куда же еще? — уверенно ответил Иван.
— В бок — понятие растяжимое. Можно и по требухе врезать! — и, уже поучая: — Когда зверь к тебе стороной стоит, в плечо целься, в самую лопатку, что из-под шкуры выпирает: самое убойное место! Если прямо стоит, на четырех костях, в лоб никогда не бей: пуля всегда рикошет даст.
