- Геля, - заботливо вопрошала женщина, - ты сегодня ела? Бледная какая, того и гляди свалишься. Где тут мой нашатырный спирт…. Господи, ну и запах…. – она принялась рыться по своим карманам в поисках флакончика.
- Я не помню, Любовь Михайловна, – тихо ответила Ангелина, - кажется, ела… что-то….
- Нельзя так себя изводить, Гелечка. Все проходит, время лечит…. – Женщина принялась говорить что-то о скором переезде, о новых местах, о том, что она должна быть сильной теперь и еще что-то, Геля только молча, иногда кивала головой, не понимая и половины слов. Она видела перед собой гроб отца и хотела оказаться рядом, постоять там несколько минут в тишине, попрощаться пока его не накрыли крышкой и не вынесли из дома… навсегда. Скоро отец навсегда покинет дом, который так сильно любил.
Гелин отец умер дома от тяжелой болезни. Меньше чем за год хворь выпила из мужчины все силы. И девушка, дневавшая и ночевавшая у постели больного, вынуждена была наблюдать, как жизнь отца утекает как вода из ладони, сквозь пальцы и нельзя, никак не получается ее удержать. Сколько бессонных ночей она потратила на бесполезные молитвы и призывы к Господу не лишать ее единственной родной души на этом свете – все тщетно.
Виктор Эдуардович три года не дожил до своего шестидесятилетия. Но, несмотря на столь зрелый возраст, до болезни он был весьма моложавым, подтянутым и энергичным мужчиной. Никто, глядя на него, не посмел бы назвать его стариком. Геля понимала, насколько поздним ребенком она была, ведь ей было всего двадцать лет, тогда как отцу через несколько лет должно было исполниться шестьдесят, поэтому и объясняла себе отсутствие матери надуманными и трагическими причинами. Она думала, мать ее умерла родами из-за того, что решилась родить ребенка, будучи уже немолодой, а отец не рассказывает ей этого, чтоб избавить от чувства вины.
Несколько дней назад, в ночь, когда умер отец, он успел рассказать ей все о себе, ее матери и своей жизни до того, как родилась Ангелина. Рассказал и умер, словно снял с души тяжкий груз.
«Ангелочек мой, ты прости меня….» - все еще звучал в ее голове его слабый голос.
- Папа, - тихо прошептала девушка, положив свою ладонь на шелковое покрывало, укрывающее скрещенные на груди руки отца, - папочка….
Она вдруг четко осознала, приняла, что никогда больше не услышит наяву ласковое прозвище, которым ее всегда называл отец. Он сказал, что ее назвали Ангелиной из-за того, что она была очень похожа на маленького ангела, когда родилась. И всегда отец звал ее именно так, своим ангелочком.
