Коварное оружие | страница 4
Чорт побери! — думал девятка. — Если верить господину Полю, то в каждой трубочке содержится ровно по одному миллиарду бактерий, не больше и не меньше. Девятка был уроженец католического юга и вспомнил, как старый пономарь в деревне передавал, будто в средние века святые отцы вели жаркие споры, сколько ангелов может поместиться на острие булавки, и выходило около десятка тысяч. Преподобный Милетий будто бы с пеной у рта настаивал на сотне тысяч с небольшим. Преподобный был, совершенно ясно, не силен в арифметике и не умел управляться с нулями. А тут вот девятка держит в руке сразу целый миллиард невидимых крошек, а уж если начальство утверждает, то это точно.
Старик у себя был занят. Он вынимал из термостата чашечки одну за другой. Снимал крышки и рассматривал поверхность содержимого. В чашечках Петри еще раньше был разлит питательный для бактерий агар, род желатина из морских водорослей.
Если на открытую стерильную поверхность агара попадет из воздуха хотя бы один микроб, то в тепле термостата он начнет размножаться, и через несколько часов тут вырастет целая колония микробов. Даже по внешнему виду этих крохотных пятнышек, по их цвету опытный глаз может определить, какой именно микроб стал основателем этой колонии. В воздухе носятся разнообразные микробы. Они дадут и различные по виду колонии. Стоит только сосчитать их по видам и потом с уверенностью можно сказать: таких-то микробов попало из воздуха на чашечку Петри точно столько-то, других столько-то, и так далее.
Опыт старика на площадях Парижа был прост. Он знал, что в воздухе населенных мест наряду с пылью микроскописты находили споры растений, зерна цветочной пыли, плесневые грибки, дрожжевые клетки и разнообразные бактерии. Грубые частицы, особенно при спокойном состоянии воздуха, быстро оседают, а вот мелкие, особенно водяные капельки с прилипшими к ним микробами могут держаться в воздухе по нескольку часов. На помощь счистке городского воздуха приходит химическое действие солнечных лучей и физическое воздействие сильных струй воды с последующие удалением пыли и микробов хотя бы простой метлой.
Старик знал, что еще очень давно ученый Микель в том же Париже на достаточно пыльной улице Риволи нашел но способу Петри до трех с половиной тысяч микробов в одном кубическом метре воздуха, а в парке Монсури, где зелень и дорожки поливались из шлангов, почти в десять раз меньше, всего только триста восемьдесят микробов. Правда, болезнетворные микробы в свободной атмосфере находятся не часто. Их убивают солнечные лучи и высыхание. Но споры некоторых заразных микробов устойчивы чрезвычайно. Да и сами микробы, засосанные током воздуха в жилые помещения, в теплых и влажных уголках могут укрыться от солнца и жары и, если попадут в легкие или кишечник человека, дать пророст колоний. Так споры сибирской язвы и столбняка, туберкулезные бациллы, защищенные своей оболочкой, и гнилостные микробы выдерживают высыхание и даже слабыми токами воздуха свободно могут переноситься на значительные расстояния, если только они не пристали к грубым частицам пыли. Тогда они недолго остаются в воздухе. Но прилипшие к капелькам влаги заразные микробы, напротив, очень жизнедеятельны. Влагой они предохранены от быстрого высыхания и успевают в своем мире капли размножиться, будь то капля мелкого теплою моросящего дождичка или капельки небрежного чихальщика, который забыл про носовой платок и про свой как будто незначительный, но всегда опасный для окружающих насморк, не говоря уже о кашле.
