Родной, свети!
Река родная,
Как меч, блести!
Родимый месяц,
Сияй светлей,
Тут враг таится,
Как хитрый змей!
Девчоночка-тростинка по валу ходила и песню пела, словно богам племени молилась. От той песни дивно и жутко было викингам. Не колдунья ли из града волхвов очаровывает их красой и силой голоса? Месяц огромный, багряный из-за стены выплыл и от песни сразу лицом посветлел, река под ним струйками-чешуйками задрожала, а град волхвов на крутом берегу стал грознее и сумрачней. А над городом и рекой, кружась, песня летала, наводя страх на разбойников. Гуннар Неистовый, очнувшись, спросил раба-полонянина, о чем поет эта девчоночка на валу крепости. Раб сказал в ответ:
— Она пела вещую песню о том, что никто не рад будет завтрашнему дню, призывала на помощь богов, реку и месяц. Она еще поет о том, что готова пойти ради родного народа и города на самый край света, за море грозное к людям хмурым и жестоким. И что не остановят ее в замысле никакие силы грозные!
— Хорошая песня, смелая девчонка! — сказал Неистовый. И задумался. Потом под стеной города одиноко стоял и слушал певунью. И очень хотелось ему не только слышать, но и знать, о чем поет она, и видеть ее лицо. И жалел, что так плохо понимает язык народа с Колдовской реки. Когда певунья умолкла, викинг в стан вернулся и опять спросил полонянина, о чем пела славянка в конце песни.
— Она кончила песней о друге своей юности, что не побоялась бы идти с ним за море грозное, в неволю к хмурым викингам.
— Хорошая песня, смелая девчоночка! — снова сказал Неистовый. — Среди наших жен не найти такой!
И замолчал в раздумье, сидя коршуном на диком камне. «Храбрая песня, смелая девчоночка. Среди наших не найти таких. Жены моей земли умеют только шерсть прясть, одежду шить да мясо варить. Умом и сердцем волчицы алчные, голосом — котлы разбитые, их песни — завыванье ветра полуночного!»
Викинги дозорных выставили и спать полегли, но не спали, а думали: «Напрасно мы забрались так далеко по Колдовской реке, в землю волхвов! Уходить надо, пока чародейки не околдовали всех своими песнями, как вождя нашего, Гуннара Неистового!»
И не зря так думалось воинам. На рассвете приказал Гуннар подступить к стенам города и потребовал у славян-горожан выдать певунью-девчоночку, что ночью по валу ходила и дивную песню пела. И на мече своем поклялся не трогать города и тотчас прочь уплыть, как только славянку-полонянку ему отдадут.
Позадумался храбрый воин Турило Зык. Последнюю дочку алчные боги себе в жертву отнять задумали. Отнять и заморским разбойникам в неволю отдать.
