А ватага инока Макария после схватки с ушкуйниками опять по Волге вверх поплыла. На третий день добрались до крутой волжской излучины. Тут в Волгу сквозь дубняки лесная река борзой струей лилась. Вода в нем была с весны красноватая, как сусло ядреное. И подивились ватажники весело:
— В этой речке вода, как у нашего Варнавы борода — медная!
И в устье той нелюдимой реки заплыли. Плыли день да другой, навстречу берега открывались незнакомые, дикие да угрюмые, а чернецам-молодцам дышалось все вольнее и радостнее. Выбрали место для становища, черную одежу на костре сожгли, в молодецкие кафтаны нарядились и булатными мечами опоясались.
Полонянка с Колдовской реки
1
Жил на хмурой приморской земле викинг Гуннар, разбойник, до чужого добра жадный, на богатство и славу завистливый. Ростом и силой с викингом никто не тягался, по отваге неистовой равных ему не было. Волосы рыжие Гуннар растил не стрижены по плечи, как шерсть кабанья жесткие, на бедре носил двурушный меч сокрушительный, на левой руке тяжелый щит, а в правой копье метательное.
Много владений захватил разбойник-викинг, немало рабов привез из заморских земель, несчетные стада паслись на лугах, а сундуки тяжелы были от серебра и золота. Но корысть ненасытная манила Гуннара Неистового на новые разбойничьи подвиги. Каждой весной плавал он за море, добирался до истоков великой Колдовской реки и спускался по ней далеко в глубь чужой земли. Шайка викинга грабила по реке селения и набирала полонян, чтобы их силушкой гнать корабли в обратный путь. И к середине лета успевал викинг с добычей домой воротиться. Но ни разу не доходил Неистовый до славянского града-крепости на той Колдовской реке. Только от рабов-полонян было слыхано, что люди того града и племени к труду, как пчелы, прилежные, на всякие ремесла искусные и много среди них волхвов, вещунов и боянов-песенников.
Вот и задумал Гуннар Неистовый вновь побывать за морем, добраться до земли волхвов и боянов-песенников, до града-крепости на Колдовской реке, чтобы вернуться с добычей дорогой, невиданной, полонянами сильными, на всякое дело умелыми. Задумал и приказал своим полонянкам-рукодельницам выткать к весне паруса новые, нарядные, в долгой путине надежные.
Три славянки-полонянки, три сестры родные давно у викинга в неволе жили, на чужой земле состарились, с неволей свыклись, да с судьбой не смирились. Руками служили, а сердцем не покорились. Вот сели за ткацкие станы сестры-умелицы и с вещей песней за трудное дело взялись. Той песней сестры богов просили, чтобы послали Гуннару Неистовому вместе с добычей небывалой несчастье грозное и судьбу печальную. Тяжко было сестрам колдовскую песню петь, от напева жуткого, припева сурового.
