Интерлюдия вторая
Ворона
Ворона была вполне обычной: серая, с черными крыльями, хвостом, головой и с чернильным пятном на грудке. Она жила возле бывшей городской свалки, хотя в последний год отходы не привозили. Но она не унывала: умная птица всегда знает, как прокормиться. Начался сезон гнездования, а значит, яйца и птенцов всегда можно украсть. Она всеядная. Питается мелкой живностью, насекомыми и зернами. Мир рухнет, как случилось с соседним городком, а вороны останутся.
Свалка не пополнялась, потому что в городе что-то произошло. Там поселилась какая-то опасность. Ворона раньше летала туда на поиски корма, но в последнее время перестала. Урны стояли пустые, с улиц исчез мусор, брошенный беспечными людьми. Пропали и сами люди, а с ними – собаки, кошки, крысы, голуби и воробьи – вечные спутники городов. А также вороны. Ни одна из товарок, отправившаяся за легкой добычей, не вернулась. Этой хватило ума сообразить, что в городок лучше не соваться. Но сегодня случилось странное.
На свалке появился старик. С коротким ежиком седых волос и еле заметным шрамом на щеке. Он бегал по свалке, взмахивая руками, и каркал. С трудом ворона различила: «Пора. Надо лететь. Город». Она не понимала, зачем ей это нужно, ведь там точно нет еды, и оттуда не возвращаются. Но старик посмотрел на нее провалами вместо глаз, и она поднялась в воздух.
Они шли третий день после той истории с ночным танго. Бескрайние поля сменялись перелесками, переходящими в чащу. Ветер доносил ароматы свежей травы и одуванчиков. В лесу пахло сырой землей, гниющими бревнами и листвой вперемешку с хвоей. И пение соловья… Катя раньше никогда его не слышала, как и Игорь. Хорошо, дядя Дима разбудил как-то утром обоих и позвал слушать. Они сели прямо на траву и полчаса следили за звонкими руладами невидимого певца, словно им никуда не надо. Будто выбрались на пикник в ближайший лесок, чтобы послушать пение птиц, побродить между деревьями, а затем развести костер и зажарить шашлык. А еще картошку посолить, завернуть в фольгу и в угли сунуть, чтобы запеклась до золотистой корочки, а внутри стала рассыпчатой. И есть ее, горячую, чтобы зубы от жара сводило. Шашлык снять с шампура вилкой, макнуть в острый кетчуп – и в рот. И сидеть возле костра, наблюдая, как тают искры в воздухе. Потом искупаться в холодной лесной реке. Чтобы до синевы, до мурашек по коже, до зубной дроби. И отпаиваться горячим чаем, заваренным на листьях малины и земляники. А затем вернуться домой.
