— Не должен, — Златогорка на лешего взглянула.
Только черт с него тоже глаз не сводит и добавляет:
— На днях Ний над мухоморщиками суд показательный устроил.
— Не подведет, — твердо Златогорка на то ему ответила, а сама к Серафиму подошла.
— Подумай, — говорит. — Не поздно сейчас и назад вернуться.
Ох, как неуютно лешему в царстве подземном было. Зимою в толпе духов лесных и Пекло домом родным казалося, да и светляки на камне каждом светились. А тут темень кромешная кругом, и только всполохи пламени сизого вдали виднеются, да стоны жуткие доносятся.
Но в ответ сразу сказал:
— С тобою — до конца самого пойду.
Златогорка веревкою его за пояс обвязала, потом себя и конец черту отдала.
— Дальше без света двинемся, — предупредила и пузырь светлячный в котомку спрятала.
* * *
Серафиму казаться начало, будто день целый прошел, пока он за Златогоркою на привязи брел. Велела она ему на случай всякий руки в стороны раскинуть, чтоб не пораниться невзначай. Задевал он ими то камни острые, то колючки жалящие, но чаще всего пустота одна только была.
Сделали они, наконец, привал короткий. Леший только на валун небольшой присесть успел, да водицы хлебнуть, как веревка опять натянулася.
Стали ему чудища всякие мерещиться. То черт подземный на камушке притулился, то мерцанье зеленое дорогу загораживает. Хотел он было Златогорку спросить, что за странности такие виднеются, только сама она его за руку поймала и на землю усадила. На миг пузырь светлячный мелькнул. Ярче солнца весеннего свет его тусклый посреди тьмы показался. Отдала Златогорка провожатому грибы, что в лесу они собирали, и назад пузырь в котомку спрятала.
Подсела к Серафиму и на ухо шепчет:
— До границ долин зимних мы добрались. В это время сюда никто не заглядывает. Но дальше одним идти придется.
Леший в ответ, куда путь они держат, спрашивает.
— К Древу мировому, — отвечает.
— А на кой оно нам сдалось, Древо это?
— Там и узнаешь, — говорит.
Чувствует Серафим — веревка опять натянулася. Только осерчал он, что его за малого держат, и дернул с силой её. Златогорка прямо на него повалилась.
— С места, — говорит, — не стронусь, пока не расскажешь все.
А та руку его нашла и ножом острым по ладони провела.
— Или за мной идешь, или веревку перережу.
— Ну и режь, — в запале Серафим выкрикнул и сразу почувствовал, что не связан он больше ни с кем.
Тьма кругом лежала кромешная. Леший руками в стороны повел — пустота одна.
— Златогорка, — позвал тихо. — Златогорка, вернись.
