«Ах, если бы негативы», – повторял я потом много, много раз.
От нее-то и узнали, что началась война.
С АВТОМАТОМ – ВСЕГДА ВПЕРЕДИ!
Хоть в разлуке мы четыре года,
А как будто не видались век,
Кажется, всю жизнь провел в походах
Я от прусских до маньчжурских рек.
Из «Письма матери»
Действительно мои фронтовые пути-дороги пролегли через Смоленск, Витебск, Вильнюс, Кенигсберг, позднее – Монголию и Манчжурию до Желтого моря, до Порт-Артура.
Призвали меня в августе 1942 г. Сначала был в военных лагерях под Костромой, затем в полковой школе под Кировом. В звании сержанта в метельную февральскую ночь 1943 г. выехали из Кирова на фронт. На небольшой станции за Торопцом высадили. Вечереет. Прибывших быстро определяют по частям: кого в минометчики, кого в саперы. Пока решал, куда пойти, все мои друзья направились в автоматчики. Уговорили и меня – с автоматом – всегда впереди!
Так я попал в батальон автоматчиков 124-й отдельной Краснознаменной стрелковой бригады.
Первая ночь вблизи фронта в полуразрушенном сарайчике запомнилась особенно.
АТАКИ У КУЛАГИНСКИХ ВЫСОТ
Нам вспомнятся в любую годовщину
Река Царевич, сорок третий год,
Смертельные бои за Духовщину,
Атаки у Кулагинских высот,
Именно эти высоты и река Царевич нас, прибывших на фронт одним эшелоном, разделили на живых и мертвых. У этих высот бои были особенно тяжелыми. Член Военного Совета нашей 39-й армии генерал В.Р. Бойко вспоминает: «С 17 августа начались упорные бои на правом берегу реки Царевич. Гитлеровцы упорно цеплялись за нее, как за ключевую позицию, прикрывавшую Духовщину. Сама по себе маленькая речонка не могла быть серьезным препятствием для наступающих войск. Больших усилий требовало преодоление широкой, до 1000–1200 метров, заболоченной поймы, в которой застревали тяжелые орудия и танки. Противник, имея траншеи на высоком берегу Царевича, держал под обстрелом каждую пядь поймы» (Бойко В.Р. С думой о Родине». Воениздат, 1982. С. 98).
Через тридцать лет, пишет генерал, ему довелось снова побывать в этих местах. «Хрустально чистая вода, – читаем в книге, – текла в извилистых берегах Царевича. Все было хорошо, но я повторял и повторял про себя слова поэта-смолянина Николая Рыленкова:
А рядом поле то,
Что кровью полито.
Где ком земли сырой
Дороже золота…» (Там же)
Поле это полито кровью и моих друзей. И хоть 39-я армия проявила подлинный героизм, полностью выполнить поставленную задачу не удалось. Не удалось взять сходу и Кулагинские высоты. Погибших в бригаде было много. Пал смертью храбрых и наш комбриг полковник Асланов.
