Квантовая модель атома. Нильс Бор. Квантовый загранпаспорт | страница 58

Согласно Эйнштейну, глубинная ошибка заключалась в том, что копенгагенская интерпретация была в основном вероятностной и неопределенной: то, что квантовый мир открыт и предлагает различные выходы из одной и той же ситуации, принималось как должное. Если отказаться от понятия траектории и сосредоточиться только на начальных условиях заданной системы и возможных конечных состояниях, квантовая физика перестанет быть детерминированной и давать единственное решение проблем.

Надо понимать вопрос вероятности во всей его радикальности, чтобы уяснить неприятие Эйнштейна. Например, метеорологический прогноз всегда вероятностный: никогда точно не известно, какая именно будет погода. Это связано с нашим незнанием, поскольку нет способа вычислить все переменные, влияющие на погоду. Но неопределенность не является ее главным свойством, это всего лишь результат нашего незнания и неспособности к вычислениям. В квантовой механике неопределенность, напротив, свойственна относящимся к ней проблемам, поскольку изучаемая система варьируется в зависимости от того, как она изучается. Показателен пример с фонариком и потоком света (см. предыдущую главу): чтобы измерить, надо участвовать в процессе, и при этом изменяется то, что измеряется.

Бельгия сыграла очень важную роль в развитии физики первой трети XX века. Здесь проходили научные конгрессы, имевшие наибольшее значение для развития атомной и ядерной физики, теории относительности и квантовой механики. Их инициатором был Эрнест Сольве (1838-1922), химик, прославившийся тем, что разработал и запатентовал процесс производства карбоната натрия — материала, используемого среди прочего в изготовлении стекла и мыла. Первый Сольвеевский конгресс состоялся в Брюсселе осенью 1911 года. В нем участвовали более 20 ученых со всей Европы, приехавших обсудить и детально проанализировать новшества в физике. Намерением организатора, Хендрика Антона Лоренца, было создание благоприятной атмосферы, в которой лучшие ученые своего времени могли обмениваться идеями и мнениями о зарождающейся квантовой физике. Пятый Сольвеевский конгресс, проведенный в октябре 1927 года, возможно, был самым важным. Там победила копенгагенская интерпретация квантовой механики, которую Нильс Бор предложил месяцем ранее в Италии. На фото: физики — участники этого конгресса (Бор — первый справа во втором ряду).

Другой способ понять неопределенность, характерную для квантовой механики, — сосредоточиться на корпускулярноволновом дуализме. Согласно принципу дополнительности, электроны могут быть изучены как волны или как корпускулы, и обе интерпретации являются дополнительными, но несовместимыми. Это означает, что если думать об электроне как о корпускуле и как о волне, образы в результате будут полностью различными, хотя должны быть сопоставимыми.