— Шхар! — крикнул шавер, не на что, в общем-то, не надеясь.
И правильно не надеялся. Потому как ответа не получил. Если не считать за ответ удар тесака, едва не раскроивший череп. Недаром Ирраш не признавал ножен. Чтобы выхватить меч из кольца на поясе и мгновения не потребовалось. Парировать клинок, больше похожий на мясницкий нож. Перехватить самой серединой лезвия, уйти в сторону. Да не влево как ожидает противник, кем бы он ни был, а вправо. Выхлестнуть кистью, обходя тесак. И рубануть по чужой харе. Прямо по выпученным глазам, по раззявленном провалом рту.
На всё и удара сердца не потребовалось.
Разворот. И ещё один, призраком вынырнувший из тумана. Что ж вы все так орёте-то? Страха пытаетесь нагнать или себя накручиваете? Неважно! Распахнутые пасти — чудесный ориентир, точка, за которую взгляд цепляется, когда всё вокруг мельтешит, бурлит ведьмовским котлом.
Ткнуть клинком вперёд — коротко, экономно. Разворот на пятках, прикрывая грудь. Не потому, что нового врага увидел. Просто он там может быть. Собственно, он там и есть. Выхлест — короткий. Не задирая локтя, не открывая бок. И тут же в сторону. Крутись, двигайся, не стой на месте. Бой не танец. Акробатическими этюдами поражать некогда. Экономь движения, не открывайся. Тьма, как же щита не хватает! Какого не взял с собой баклер[6]? Расслабился, отвык…
Двигайся, двигайся, двигайся!
Но эти мысли поверхностны, как рябь на воде, под которой ходит, ворочается громадная рыба. Опять? Кто один раз предал — предаст во второй? «Брат» — только слово? Получается, прав Дан? Нельзя прощать, нельзя наказывать. Верить можно исключительно мёртвым. От них подлости можно не ждать. Не принял правду чужих слов — учись на собственной шкуре.
Удар — уход. Укол — разворот. Отмашка!.. А-а, неловко то как! Трава скользкая от росы, как каток. Ну, на по ногам! Тьма, ещё глаза своей кровищей залил. Кто орёт? Он сам? Они? Неважно! Двигайся!
И ещё ниже ряби сиюминутных мыслей, вовсе уж в глубине притаился монстр — огромный, тёмный охранник Бездны. А, может, плюнуть на всё? Дёргаться, учиться, думать? Нужно только опоздать. Совсем чуть-чуть не успеть — и не будет больше ничего. Ни мыслей, ни бессмысленности, ни тоски, ни бессонницы. Всего-то и надо, что вывернуть кисть, слегка податься вперёд и…
Нет, ушёл. Топор цвиркнул над самой макушкой. Хочешь жить? Хочешь…
Не успел решить. Показалось, что крыло коснулось лица и груди мягко. Перья проехались по коже ласковыми кусочками меха. А удар как будто позже последовал, словно бы из-под крыла. Зато какой! Будто наковальней в морду получил. Отлетел, как пушинка. Едва успел сгруппироваться и всё равно всю задницу отбил. А обиднее всего — сам же и налетел. Тьмой отодранный арелим не специально его шибанул. «Птички» свои пёрышки берегут. Просто этот придурок не вовремя решил крылышки выпустить.
