Зимние перезвоны | страница 32
По странному совпадению Карп Осипович Лыков умер в тот же день – 16 февраля, – в какой двадцать семь лет назад умерла жена его Акулина. Тщательно, вместе с Агафьей, мы посчитали: умер на восемьдесят седьмом году. Умер, можно сказать, от старости. В последнее время ни в каких делах старик не участвовал – лежал, поднимаясь только поесть и к молитве. В феврале стало замечаться помутненье рассудка – все куда-то пытался пойти. 15 февраля, выйдя за дверь, упал, и Агафья с трудом втащила его в избу. Полежав с полчаса, опять устремился наружу. Обливаясь потом, Агафья вволокла его в дверь, уложила у печки. Уснув под храп и хрипы отца, на рассвете Агафья встрепенулась от тишины. «Подбежала, а он холодный…»
Что же теперь делать? Помолилась. Заперла в загоне коз и достала с чердака лыжи. В 12 часов тронулась вдоль Абакана к поселку геологов сообщить о случившемся.
Двадцать пять километров одолела Агафья за восемь часов. Уже поздно вечером, в темноте, постучалась в окошко, где жила ее знакомая фельдшерица. В натопленной комнате Агафья повалилась на пол без чувств, успев попросить, чтобы сообщили в Абазу Ерофею, а он уж пусть сообщит кому надо.
Новая избушка Лыковых.
Ночью Агафья металась в жару, и фельдшерица, как следует ее отогрев, предложила лекарство. «Грешно таблетки-то…» – «А иначе можешь и умереть…» – «Да оно, может, и к лучшему, умереть-то…» Однако проглотила таблетку. Пила лекарство потом аккуратно и даже взяла с собой впрок.
– Вот погляди, Василий Михайлович, цё это? – Из узелка с травами Агафья извлекла облатку с синеватыми пуговками олететрина.
– Это лекарство, возможно, спасло тебе жизнь.
Агафья вздохнула:
– Может, и так. Да ведь грех-то большой – таблетки. Теперь отмаливаю. Шесть недель отмаливать полагается…
Три дня в феврале Агафья отлеживалась у геологов. Тем временем срочные телеграммы, посланные Ерофеем, дошли в Москву, в Абакан, к родственникам Лыковых в Таштагол. 19 февраля в поселок вертолетом из Абазы прилетел начальник геологической партии Сергей Петрович Черепанов, трое родичей Лыковых, начальник милиции, женщина-прокурор и Ерофей. Как быть с Агафьей – нездорова и согласится ли сесть в вертолет? Согласилась безропотно.
У прокурора и начальника милиции формальности были короткие. Осмотрели умершего, занесли в протокол: «За три дня лежания трупа голодные кошки объели руку». Агафья, выкинув из избы кошек, вынесла Ерофею ружье: «Стреляй. Видеть их не хочу…»
Вертолет с официальными людьми улетел. Агафья из старого домотканого полотна села шить саван. Родственник Анисим Никонович Тропин, обтесав кедровые плахи, начал сколачивать домовину, а сын его с Ерофеем рыли могилу.
