Почем нынче честность?
Орсон Уэллс в роли Джонатана Льюта. «Я никогда не забуду его имени»
После случая с Бобом я зареклась ходить на свидания. А ничего другого и не оставалось. Кому-кому, а мне успех в сердечных делах в Голливуде не светил. Уверена, что где-то существует книга, которую я могла бы почитать по этой теме, или семинар, на который я могла бы прийти и узнать, «Как найти настоящую любовь в городе Подлецов», возможно даже, на курсах написания сценариев легендарного Роберта Макки, но времени на это найти сейчас все равно не удалось бы. У меня была куча сценариев, которыми мне поручила заняться Виктория, и по крайней мере 750 000 завтраков, которые надо было организовать для Скотта, а с тех пор как Лара подалась на курсы по написанию романов, мне пришлось взвалить на себя еще и все ее телефонные звонки и пробежки за кофе. Мои локти буквально стали таким же приспособлением, постоянно прикрепленным к прилавку в «Кофейном зерне», как и тарелка пирожных с орехами по три доллара за штуку и блюдечко для чаевых.
— Как всегда, детка? — спрашивал Джейсон, когда я входила в его кофейню в таком виде, словно провела ободряющие полчаса на электрическом стуле.
— Да, пожалуй. — Я клала подбородок на руки и пристально смотрела на пеструю «Формику» в надежде на озарение — вдруг она подскажет мне, что я здесь делаю? В этом городе, со всеми бумажками, грязным бельем и бессонными ночами, в которые я постоянно волнуюсь, не забыла ли я сказать Скотту, что новое кино его самого модного молодого режиссера соберет еще 76 миллионов сверх бюджета на следующую из шестнадцати недель показа в Нью-Йорке. (Кстати, в этом городе вы согласитесь сказать глупость не меньше чем за три миллиона в день.) Потому что если я забыла сказать Скопу, то на следующее утро я стояла бы в его офисе, а любимый шеф пообещал бы проделать в моем теле дополнительные отверстия и порвал бы меня в клочья голыми руками.
Этим утром, придя в «Кофейное зерно», я заметила, что вернулись Помощники. Помощники Макса Фишера, выражаясь точнее. Они жалко кучковались вокруг стола в углу — все шестеро — с белыми как полотно лицами, на которые было страшно смотреть. Я и не смотрела — слишком уж несчастный вид у них был, — объектом своего созерцания избрав Джейсона, который, как обычно, стоял за прилавком. Но Джейсон выглядел почти так же плохо, как я себя чувствовала, — то есть ненамного лучше, чем Помощники. У него под глазами виднелись совсем не поэтические темные круги, и он только что обжег пальцы, коснувшись машины для эспрессо.
