— Мне пора бежать, опаздываю на обед, — сказала она, когда подоспели наши машины.
— С приятным молодым человеком? — спросила я, представляя себе, какие возможности для свиданий есть в этом городе у такой красивой и потрясающей женщины, как Лара. Даже вне этого бизнеса — кроме продюсеров, актеров, глав студий и режиссеров — существуют очень милые и приятные люди.
— Если бы! — вздохнула она и закатила глаза. — Свидание века…
— Ну ладно тебе, никогда ведь не знаешь, как оно повернется. Увидимся в понедельник.
— Ага! — Она помахала мне рукой и отъехала.
Я наблюдала, как маленький человечек по соседству тщетно старается забраться в свой высоченный джип. В Лос-Анджелесе машины таких огромных размеров, чтобы каждый, кто их видит, мог точно знать мощь, величину авторитета, пениса или почтовый индекс ее владельца. Я еще не разобралась, что конкретно. Но уверена, что будь я его женой, я бы обязательно подарила ему ботинки с шипами и веревку, чтобы облегчить подъем. Я села в машину и съехала на дорогу вслед за Ларой, размышляя о том, смогу ли я купить себе такой же серебристый новенький «рейндж ровер», как у нее, когда стану первым ассистентом.
Понять меня сложно. Можно просто спросить.
Лорен Бокал в роли Мари Браунинг. «Иметь или не иметь»
Квартира на Венис, которую предложил друг Лары — Чарли, отлично мне подошла. Единственная комната, кухня где-то слева, ванная — без двери — справа, но зато если высунуть голову и чуть извернуться, то откроется чудесный вид на океан. Испанские полы из твердой древесины, о которых я мечтала с тех пор, как получила эту работу. И она мне почти по карману, если, с моей зарплатой, есть раз в неделю и обходиться без дорогого маникюра. Я обрадовалась и стала потрошить свои чемоданы, коробки с книгами и две коробки туфель, которые купила, еще когда жила в Долине.
Это здание населял, наверное, миллион человек — помощники, будущие актеры, сценаристы, а через стенку жила даже инструктор по восьмиступенчатой йоге-аштанге.
— Сосредоточься на области между анусом и половыми органами, — говорила она кому-то в своей квартире. Мне все было слышно через вентиляцию.
— Это сложнее, чем ты думаешь, — отвечал мужской голос.
— Ничего, освоишь, — уверяла она.
Распаковав вещи, я почувствовала волчий голод. Я взяла сумочку в одну руку, Достоевского — один из тех романов, экранизации которых я жду с таким нетерпением, — в другую и отправилась на поиски еды.
Я рассчитывала на рогалик или тарелку пасты в дешевой забегаловке на пляже. Я прошлась под сенью деревьев, миновала теннисный корт, где мужчины сражались с таким ожесточением, словно от этого зависела их жизнь, и наконец сотню девушек на роликах — словно из рекламы «Тампакс». Мне ужасно захотелось скинуть сандалии и пройтись босыми ногами по песку, как вдруг у меня перед глазами замаячили звезды. Нет, не голливудские, как вы догадываетесь. Не Брэд и не Джен. Нет, передо мной закружились звездочки, которые обычно возникают перед глазами после сильного внезапного удара. Я рухнула на землю и, когда пришла в себя, увидела над собой тревожное лицо мужчины — с такими голубыми глазами, которые бывают только у моделей на рекламных плакатах «Калвина Клайна», развешанных по бульвару Сансет.
