Такой ответ шокировал лейтенанта. А почтальон быстро обернулся.
— Вам удалось что-то открыть? — спросил он.
— Вы должны знать эти места лучше, чем кто-либо другой. Ведь вы ежедневно совершаете обход всей округи.
— И какой обход! Прежде было не так: тогда люди не получали за всю свою жизнь ни одного письма. Я вспоминаю, что на некоторые фермы я заходил только раз в год, с календарем. А сейчас не только каждый получает газету, которую надо приносить ему на дом, но есть еще и такие, кто получает пособия или пенсии. Если бы вы знали, сколько на это уходит бумаги… — С удрученным видом он повторил: — Сколько бумаги! Сколько бумаги!..
Он проговорил это таким тоном, словно сам заполнял все эти бумаги.
— Сначала ветераны войны. Это я понимаю. Затем вдовьи пенсии. Потом социальное страхование, пособия многодетным семьям. И пособия… — Он повернулся к полицейскому: — Ты ведь знаешь, небось в деревне не найдется ни одного человека, который за что-нибудь не получал бы пособия от государства. Я уверен, что некоторые и детей рожают лишь для того, чтобы получать пособия…
С запотевшим в руке стаканом Мегрэ весело спросил:
— Вы думаете, что пособия имеют какое-то отношение к смерти Леони Бирар?
— Кто знает!
Это была, конечно, его навязчивая идея. Он тоже получал пособие за свою руку. Его бесило, что и другие их получают. В общем, он завидовал.
Глаза Тео по-прежнему смеялись. Мегрэ потягивал маленькими глотками вино, и это почти совпадало с его представлением о поездке на взморье. Воздух был того же цвета и того же привкуса, что и белое вино. На площади две курицы долбили клювом твердую как камень землю. На кухне Тереза чистила лук и вытирала время от времени глаза уголком передника.
— Пошли?
Даньелу, едва пригубив вино, с чувством облегчения последовал за ним.
— Вам не кажется, что эти крестьяне насмехаются над нами? — озадаченно спросил он, выйдя на улицу.
— Черт возьми!
— Можно подумать, что это вас забавляет.
Мегрэ ничего не ответил. Ему начинало нравиться его пребывание в деревне, и он ничуть не жалел, что уехал с набережной Орфевр. Сегодня утром он даже не позвонил по телефону жене, как обещал. Он еще не видел здесь почтового отделения. Надо бы спросить, где оно находится.
Они прошли мимо галантерейной лавки, за окнами которой комиссар увидел такую старую и такую тощую женщину, что было удивительно, как это она еще ухитряется жить.
— Кто это?
— Одна из двух сестер. Обе они почти одного возраста. Девицы Тевенар.
