Нико Пиросмани | страница 10

- В сторону, в сторону! Не мешайте мне, отступитесь!

На время круг разомкнулся. Но шум вновь нарастает. Некоторые прямо надвигаются на картину. Один зевака даже пальцем ее коснулся в подтверждение своей правоты. Художник разъярен. Кисть он отбросил в угол, оставил картину и с руганью вырвался на улицу...

Этот неизвестный художник вскоре исчез из нашего двора. По словам Чинки, это, оказывается, был Пиросманашвили!"[^>2 Г. Буачидзе. Пиросмани, или Прогулка оленя. Тбилиси, 1981, с. 25.]

Вот так, быть может, и вправду однажды в сапожной мастерской Пиросманашвили писал картину, которую не воспринимали зеваки, разносчики и пекари. Нужно было обладать настроем к примитиву, чтобы "открыть" Пиросмани.

Братья Зданевичи и художник Михаил Ле Дантю, после вечера проведенного в "Варяге", решили разыскать Пиросмани.

Ле Дантю пишет матери: "Мы отыскали тут с Зданевичем одного местного живописца самоучку, т. е., собственно, видели его живопись, а его самого просили доставить к нам, как только он появится. Говорят, он очень бедствует и пишет за гроши вывески и т. д. Но человек он прямо гениальный. Если удастся с ним познакомиться, непременно пригласим его на нашу выставку на следующий год". А в одном из следующих писем художник пишет матери, которая высылала ему деньги: "Между прочим, я сделал здесь очень ценное приобретение: купил две картины одного мастера- грузина, не особенно старые, но удивительные по живописи"[1 А. Стригалев. Кем, когда и как была открыта живопись Н.А. Пиросманашвили. - Панорама искусств-12. М., 1989, с. 304.].

Илья Зданевич записал о первой встрече с художником: "Подошли к дому на Молоканской улице, тут нам указали на Нико, стоящего на тротуаре. Он писал кистью стенную надпись "Молочная", повернулся, с большим достоинством поклонился и продолжал работать, изредка репликами поддерживая разговор. Эта встреча запомнилась мне: у белой стены стоял художник в рваном черном пиджаке и мягкой фетровой шляпе, высокого роста, спокойный и независимый, но с некоторой затаенной горечью в обращении (знакомые в шутку прозвали его "графом")"[^>2 К. Зданевич, указ, соч., с. 13.].

Черный лев

Частное собрание, Тбилиси

Кабан

Государственный музей искусств Грузии, Тбилиси

Потом молодые люди пригласили Нико пообедать с ними. По воспоминаниям Кирилла Зданевича, его поразили большие черные глаза Пиросмани, бледное лицо которого дышало добротой и напоминало лица святых со средневековых грузинских фресок. Молодые интеллектуалы прониклись чувством уважения к художнику, чья жизнь виделась им подвигом во имя искусства. Илья Зданевич говорил Нико, как важно, что в его картинах правдиво и любовно показана Грузия. Когда Пиросмани узнал, что двое из его новых знакомцев сами художники, он оживился и сказал, что именно художники поймут его лучше, чем другие люди. Кирилл спросил Нико, как получилось, что в Тбилиси никто его не знает. Нико ответил: "Я работаю по-иному, чем другие художники, и за это меня не хотят знать".