Таким образом, упорнейшая десятилетняя борьба за гипноз, потребовавшая от Фрейда значительных материальных и психологических затрат, рассорившая его с медицинским сообществом, изменившая круг его общения и весь ход жизни, завершилась, как раз «когда час победы настал», сознательным отказом от гипноза... Сам мэтр объяснил этот выходящий за рамки здравого смысла поступок следующим образом: «Если, согласно старинной врачебной формуле, идеальная терапия должна быть быстрой, надежной и не вызывать неприязни у больного, то метод Бернгейма отвечал по крайней мере двум из этих требований». Он не занимал много времени и не доставлял хлопот не только больному но и врачу, для которого запрещение с помощью одних и тех же приемов самых различных симптомов становилось со временем «монотонным занятием». «Это была не научная деятельность, а работа подмастерья, которая напоминала магию, заклинания и фокусы». Но третьему требованию надежности внушение не отвечало ни в каком отношении. «К одному больному его можно было применять, к другому — нет; в одном случае удавалось достичь многого, в другом — очень малого, неизвестно почему. Еще хуже, чем эта капризность метода, было отсутствие длительного успеха. Через некоторое время, если вновь приходилось слышать о больном, оказывалось, что прежний недуг вернулся или заменился новым».
Метод прямого внушения как нельзя лучше отвечал традиционному представлению врачей о неврозе как о мнимом заболевании (симуляции), представлению, с которым Фрейд столкнулся по возвращении из Сальпетриера. «Врач говорит больному: да у вас ведь ничего нет, это только нервы, а потому я несколькими словами за несколько минут могу освободить вас от недуга». В этой легкости — коварство внушения: создавая видимость эффективности и быстроты терапии психических расстройств, оно отсекает возможность познания их причин, поскольку, устраняя симптомы, скрывает и консервирует порождающую их основу которая спустя некоторое время заявляет о себе теми же или новыми симптомами. Эти дефекты суггестивного «воздействия на психику» делают его непригодным для целей психотерапии. «Подлинный психоанализ (а, следовательно, и психотерапия, поскольку психоанализ является ее исходной формой. — E.R) начался с отказа от помощи гипноза», — писал Фрейд.
Тем не менее в современной России целая армия «харизматических» целителей превратила зависимость пациентов и регулярное возобновление их «симптомов» в источник собственного безбедного существования. И это — настоящая золотая жила. По данным Восточно-европейского института психоанализа, в 2000 году в России насчитывалось 300 тысяч экстрасенсов, «гуру», шаманов и прочих, получавших доходы, превышавшие бюджет Министерства здравоохранения РФ.
