Лишенный поддержки России, Ламбро Качиони собрал корабли в гавани Порто-Квалио у мыса Матапан. Французская эскадра примкнула к турецкой, что плыла в море под флагом самого капудан-паши (адмирала). Три дня продолжалась неравная битва: батареи греков смешали с землей, их корабли расстреляли, обгорелые обломки флота корсаров торжественно утащили в Константинополь, чтобы показать султану: с Качиони и его флотилией покончено. А сам Качиони, проскользнув ночью между французами и турками, на легком корабле достиг владений Венеции и стал собираться в дальнюю дорогу.
***
Санкт-Петербург! Мороз, иней на деревьях, сугробы снега...
Здесь его никто не ждал, и все были удивлены корсарской храбрости. Не уважать Качиони было нельзя: своими действиями в море Средиземном он, как хороший насос, оттянул часть турецких сил от моря Черного, где адмирал Ушаков решал судьбу главных морских сражений и где осваивалась "Новая Россия" с юными чудесными городами - Одессой, Херсоном, Екатеринославлем и прочими.
Потемкина уже не было в живых, а это осложняло положение Качиони в царской столице. Адмирал А С. Шишков (известный писатель) встретил Качиони встревоженными словами:
- Ламбро, тебе бы где затаиться от гнева государыни, а ты сам на глаза лезешь. Шуточное ли дело - мир с Турцией ведь ты нарушил, противу воли ее величества.
Екатерина, будучи умной женщиной, сделала вид, что никаких разногласий между ними не возникало, а она рада его видеть. Из полковников он был переименован в капитаны 1 ранга и снова зачислен для служения на Черноморском флоте. В разговоре с корсаром императрица пожаловалась на свое здоровье:
- А лейб-эскулапам своим не верю...
Ноги у нее опухли, на них образовались язвы, двигалась она с трудом. Качиони, пожалев женщину, сказал, что среди корсаров тоже нет доверия к медицине.
- Пошли-ка завтрева курьеров за водою из моря... Воду возили от фортов Красной Горки, но вода Качиони не нравилась: он сказал, что в ней мало соли, и курьеров погнали далее - до Ревеля. Екатерина каждое утро погружала ноги в холодную морскую воду.
- Вечером тоже ставь, - велел ей Качиони. - Я твой характер, матушка, раскусил: ты сама по натуре большая пиратка, а посему слушайся пиратов...
Лейб-медик Роджерсон противился варварскому лечению и, как пишет очевидец, "говорил о могущих быть для здоровья и самой жизни бедственных последствиях. Екатерина не послушалась Роджерсона, а в июле раны на ея ногах вдруг закрылись". Качиони уверял, что это самый верный способ:
