Царь Иван IV Грозный | страница 41
Вернулся Иван Васильевич и к больной для него теме боярской измены: «Писал ты, что я растлен разумом, как не встретишь и у неверных. Я же ставлю тебя самого судьею между мной и тобой: вы ли растленны разумом или я, который хотел над вами господствовать, а вы не хотели быть под моей властью, и я за то разгневался на вас? Или растленны вы, которые не только не захотели повиноваться мне и слушаться меня, но сами мною владели, захватили мою власть и правили, как хотели, а меня устранили от власти: на словах я был государь, а на деле ничем не владел?». И, наконец, царь не смог отказать себе в удовольствии съязвить по поводу сетований князя Курбского о долгой и трудной царской службе: «Писал ты нам, вспоминая свои обиды, что мы тебя в дальноконные города как бы в наказание посылали, так теперь мы, не пожалев своих седин, и дальше твоих дальноконных городов, слава Богу, прошли… И туда, где ты надеялся от всех своих трудов успокоиться, в Вольмар, на покой твой привел нас Бог: настигли тебя, и ты еще дальноконнее поехал».
Новгородский кремль
3 декабря 1564 г., получив известие о новой победе русского оружия в Ливонии (была взята важная для литовцев крепость Озерище), Иван Грозный покинул Москву и перебрался в Коломенское. Его отъезд из столицы выглядел необычно – царь забрал с собой всю свою казну, включая и «святость» – иконы и кресты. Проведя в Коломенском две недели, 17 декабря Иван Васильевич отправился на рождественское богомолье в Троице-Сергиев монастырь. Потом, вместо того чтобы вернуться в Москву, государь отправился Владимирской дорогой в Александрову слободу, одну из загородных царских резиденций, отстроенную еще его отцом, Василием III. Из Слободы Иван Грозный отправил в столицу два послания, одно из которых было адресовано митрополиту Афанасию, а другое – простым жителям города. Послание митрополиту было наполнено упреками в адрес духовенства, бояр и приказных людей (чиновников), которые в малолетство Ивана Васильевича разворовывали царскую казну и пытались похитить власть; не унявшись от своего воровства, они и теперь мешают государю «строить свое царство», всякий раз вымаливая прощение изменникам. Из-за этого царь положил на них свой гнев и опалу и принял решение оставить царство: «Не хотя их многих изменных дел терпети, оставил свое государство и поехал… вселиться, где его, государя, Бог наставит». Грамота посадскому населению Москвы была написана в совершенно иной тональности: в ней царь, возлагая всю вину за свой отъезд на бояр, одновременно освобождал от всякой ответственности простых жителей столицы – «чтобы они себе никоторого сумления не держали, гневу и опалы на них никоторые нет».
