Папа однажды показывал, как менять колесо: мне тогда было тринадцать лет, и я наверняка был занят тем, что разглядывал свою пышную челку в боковом зеркале, но что-то я ведь должен был запомнить. Если постараться, то, возможно, получится откопать какую-нибудь информацию из потаенных уголков памяти, однако, учитывая, что мне не очень-то хотелось залезать под свой «Форд» на темной норфолкской обочине, я поступил, как любой другой заумный кошатник из «поколения икс» – вызвал техпомощь. Пока они ехали, я позвонил Ди, и мы решили действовать согласно первоначальному плану: позвонить нашему другу Майклу и попросить его приютить Медведя, которого завезет к нему Актер, на пару дней, пока мы наконец не сможем нормально добраться до Блэкхита.
* * *
Не могу сказать, что жаждал увидеться с Актером, но возможность этой встречи казалась мне по-странному притягательной, все равно что одновременно застать Бэтмена и Брюса Уэйна в одном месте. При верном мистическом настрое мой остроухий враг вполне мог встретить достойного соперника. Майкл был фолк-музыкантом, пел о сжигании чучел и увлекался траволечением, а среди множества его возвышенных верований в духе 1971 года было и то, что животные никому не принадлежат. Несмотря на это, Майкл был не прочь разделить любовь бродячего рыжего кота Рамзеса, огромного и слюнявого, со старичком, который жил в квартире над ним.
Хотя в целях безопасности к приезду Медведя Майкл убедился, что Рамзес где-то гуляет, он забыл заглянуть на полку над кроватью, где лежала маска в виде лошадиной головы, его любимый реквизит для исполнения песен «Власть эльфам» и «Реальность – это фантазия». Как только напуганный Медведь выбрался из своей передвижной тюрьмы и прыгнул на покрывало, кот, имеющий больший авторитет в жилище Майкла, тут же вскочил на кровать с дикими воплями. Увидев стоящую дыбом шерсть и горящие зеленые глаза, Медведь удрал и в итоге устроился в дальнем углу гардероба, среди средневековых плащей из коллекции Майкла.
– Так там и сидит, – сказал Майкл, когда через два дня мы приехали забрать Медведя. – Хотя подождите, один раз все-таки выбирался – когда я готовил брокколи.
– Ах да, – отозвалась Ди. – Одна из его слабостей.
– Я думал, кроме кошачьего корма и мясной нарезки, Медведь ест только карри.
– В общем, да, – ответила мне Ди, – но однажды у него поехала крыша, и он съел брокколи, а потом еще и печенье. Или сначала печенье, не помню.
– Кстати, он очень любвеобильный, – добавил Майкл. – Никогда не видел, чтобы кошки так выражали свои чувства, сначала даже испугался немного. А, вот еще что: я думал, у меня сели батарейки в датчике дыма – он постоянно пищал, но потом я вспомнил, что у меня вообще нет датчика дыма, и понял, что это все Медведь.
