В нос шибануло резким, сознание мгновенно очистилось, а на глаза навернулись слезы. Ольга вскинула голову, заслоняясь руками, вскричала:
— Ужасно! Вы меня решили отравить?
— Не нравится? — врач взглянул с укоризной. — А ведь чудеснее нашатыря — нет эликсира.
— Лучшее лекарство, как правило, горькое, — назидательно заметила Оксана.
— Истину говорите! — врач улыбнулся Оксане. — Настоящая терпкость присуща хорошему лекарству, старому вину и истинным друзьям. А теперь продолжим начатое. Вы готовы? — он взглянул вопросительно.
Ольга кивнула. Столь необычное поведение организма вызвало удивление, но не страх. Во время спортивных тренировок случались гораздо более неприятные вещи, когда, во время резкого движения, растягивались связки, смещались позвонки, а от неудачных приземлений возникали болезненные, саднящие по пять — семь дней, ушибы.
Вновь, но уже более медленно и осторожно, она встала, опираясь на костыль и руку доктора. Сердце по-прежнему колотилось, но голова оставалась ясной.
— Очень хорошо, а теперь второй костылик. Алина Витальевна, подайте.
Приняв от медсестры костыль, Ольга пристроила его под мышку. Как-то, будучи в гостях у сломавшей ногу тетки, она примеряла костыли и, забавляясь, выхаживала по дому на одной ноге. Сейчас нужно было лишь вспомнить былую практику. Сосредоточившись, она сдвинулась с места. Первый шаг дался тяжело. Переместив костыль, Оля перенесла вес тела, но не рассчитала и, зашатавшись, едва не упала, лишь в последнее мгновение восстановив равновесие. Покосившись на прянувшую на помощь медсестру, Ольга помотала головой, отказываясь от помощи, уняв дрожь в руках, и упрямо сжав губы, повторила попытку. Вся палата, затаив дыхание, следила за робкими шагами.
Шаг. Сердце бьется все сильнее, а в ноге разрастается тупая боль. Другой. Руки начинают дрожать, отвыкнув за проведенные дни от нагрузок. Сознание заволакивается пеленой, а в ушах нарастает глухой шум. Еще шаг. До противоположной стены чуть более метра. Дойти, привалиться к могучей опоре и передохнуть. Если остановиться сейчас, то через несколько секунд она грохнется посреди комнаты бессильной куклой.
Спасительная стена, прохладный бетон под шершавой корочкой штукатурки. Как хорошо! Но откуда ощущение, словно она уже полчаса бежит на пределе сил, хотя сделала всего десяток шагов. Сознание плывет, ногу жжет раскаленным металлом, а впереди еще десять шагов обратно — дорога длиною в жизнь. Попросить доктора, медсестру, они доведут, донесут, если надо, вон настороженно смотрят, ловя каждое движение, но нет, нельзя, себя нужно поднимать самой, не привыкать, рассчитывая на помощь, которой может не оказаться в нужную минуту. И вновь — шаг, еще один.
