, это не означает еще, что смысл текста однозначно представлен в записи. Решающую роль в воссоздании смысла текста играет читатель, а текст сам по себе представляет собой лишь «промежуточный продукт», лишь «одну стадию в процессе понимания» (там же, С. 35). Как и смысл живой речи, смысл текста — это развивающийся, динамичный феномен.
В статье «Смысл и интерпретация» Гадамер различает текст и «образ текста». Взяв за основу отношение смысла и записи, он выделяет три вида «образа текста»: антитекст, псевдотекст и прототекст.
«Антитекст» — это вид речи, противящейся фиксации в силу того, что в ней важен данный, конкретный момент в процессе разговора. Примеры такой речи — это ирония, шутка. Их трудно схватить и передать, так как они вплетены в сиюмиутность речевой ситуации. «Псевдотекст» — это как письменная, так и устная речь, содержащая в себе элементы, не относящиеся к передаваемому смыслу, а представляющие собой что-то вроде риторического наполнения речи. Это так называемая «бессмысленная» часть языка. «Прототекст» — это высказывание, понимание которого основано на смысле, содержащемся не в нем самом, а как бы за его пределами. Истинный смысл текста замаскирован и лишь косвенно проступает в нем. «Прототекст» интерпретируют не на основании того, о чем он высказывается явно, а с точки зрения того, что за ним стоит. Примеры восприятия текста как «прототекста» по отношению к истинному, но скрытому тексту предоставляют психоанализ и критика идеологии. Первый сводит все к травме автора, отзвуки которой неосознанно присутствуют в актуальном тексте. Второй сводит смысл текста к реальным, но скрытым интересам его автора.
Особый статус Гадамер придает литературным текстам, содержание которых не исчерпывается первоначально сказанным, а предвосхищает новое, идеальное высказывание. Литературный текст не сводится к простой фиксации смысла, в отличие от научных, а требует активной интерпретаторской работы для выявления последнего.
Подводя итог вышесказанному, можно утверждать, что гадамеровское понимание текста как языка означает, прежде всего, превращение текста в собеседника, обладающего собственным языком.
Текст как структура или структуралистская герменевтика
Понимание текста как завершенной знаковой системы, как аналог la langue, свойственно литературоведческому и философскому структурализму[23]. В центре структуралистского анализа текста находятся механизмы конституирования текста как внутренне структурированной системы и механизмы функционирования системы текстов как литературы. За модель анализа литературоведческий структурализм берет лингвистический структурный анализ. Опыт русских структуралистов (Николай Трубецкой, Роман Якобсон), а также представителей пражской, женевской и датской школ учит, что систему, будь то фонетическая, лексическая или синтаксическая система, можно отделить от процесса и рассматривать ее асинхронно как совокупность взаимосвязанных элементов. Причем элементы выделяются на основании противопоставления одних частей данной системы другим ее частям, а не на основании внешнего взгляда на нее. Взаимосвязь различных элементов в пределах ограниченного ряда лежит в основании понятия «структура» в лингвистке.
