Этот своего рода ревизионизм, конечно же, обставляется по-разному, совсем не обязательно прямой наводкой и сразу «в лоб». Допустим, в форме поиска и предания огласке малоизвестных публике цитат из выступлений турецкого вождя, которые меняют угол взгляда на его наследие и укладываются в новый, проактивный турецкий курс. Или же в критике одноосного, прозападного в ущерб восточному и пассивного внешнеполитического курса страны в период, последовавший за становлением Турецкой Республики, то есть уже в постататюрковский период. То есть когда нужен «громоотвод», то им чаще всего становился, да и становится, продолжатель дела Ататюрка, его ближайший соратник и сменщик на президентском посту Исмет Иненю, ранее не раз упомянутый в этой книге.
При этом оправданность подхода самого Ататюрка, действовавшего в критической для страны ситуации и лишенного большого пространства для маневра, под сомнение особенно не ставится. Хотя и тут бывают «шпильки» от того же Ахмета Давутоглу, который в своей «Стратегической глубине» хоть и пишет о прагматизме молодой республики, основанном на осознании ею того факта, что «империализм» находился на своем пике, и о нежелании Турции вступать с ним в прямую конфронтацию, но все же указывает и на некоторую изначальную «идеалистичность», содержавшуюся в ататюрковской формуле про «мир во всем мире».
Впрочем, какая бы дискуссия ни велась внутри страны в конце XX – начале XXI века по поводу того положения, которое Турция должна занять в новом многополярном мире, разговоры эти являлись всего лишь фоном для формирующейся буквально на глазах данности. Во времена премьерства Тургута Озала Турция уже сделала шаг на арену в качестве активного и амбициозного игрока, впервые, пожалуй, с османских времен и в республиканской истории страны заявив о своих претензиях на то, чтобы считаться не объектом, а субъектом международной политики. А поскольку страна при выработке своего нового курса отталкивалась от распада Советского Союза как от поворотной точки и от своего исторического шанса, то и турецкие интересы не могли не входить с каждым годом во все большее противоречие с интересами Российской Федерации. Наша страна также в 1990-х годах приступила к прочерчиванию новых границ своего жизненного пространства, разумеется, не таких широких, как в советские времена, но все же включающих и Кавказ, и Среднюю Азию в качестве зоны своих стратегических интересов.
Когда же в 2002 году с приходом к власти Партии справедливости и развития во главе с Эрдоганом в стране установилась однопартийная внутриполитическая стабильность, а курс на либерализацию экономики начал приносить свои первые плоды, Турция начала демонстрировать первые попытки не только активных, но и подчеркнуто самостоятельных шагов. При этом, как можно было заметить, интересы США, НАТО, а также Европейского союза для турецких политиков перестали являться «священной коровой», а путь на Запад – единственно верным.
