ТЖ: Доводилось ли вам бывать в Анталии?
ВП: Да. Даже несколько раз. И скажу вам честно, я был очарован. В ходе тех поездок мои представления о вашей стране поменялись в корне. Упомянутый мною ранее шаблон о вражеской Турции – члене НАТО из моего сознания улетучился. То внимание, которое турецкие люди оказали нам в ходе поездки, легло в основу моих представлений о Турции».
А теперь переходим к части, касающейся отношений с Эрдоганом.
«ТЖ: Вы знаете премьер-министра Реджепа Тайипа Эрдогана? Вы можете с ним строить личные отношения?
ВП: Личные отношения, мои симпатии не имеют значения. Важным является создание атмосферы доверия. Атмосфера доверия помогает решать вопросы. Я знаю вашего премьер-министра как человека, держащего свое слово. Я видел, что он держит свое слово, как бы трудно это ни было.
ТЖ: Он дал вам в чем-то конкретно свое слово?
ВП: Нет, он не давал своего слова по какому-то отдельному вопросу, но я видел в ряде случаев, как он не менял своего подхода, как бы трудно это ни было, какие трудные вопросы не стояли бы перед ним и его страной. Честно говоря, я этому поведению был удивлен. Эта особенность Эрдогана не столько важна даже для личных отношений, сколько для межгосударственных».
Реакцию турецких СМИ на итоги поездки Путина в Анкару в 2004 году достаточно охарактеризовать часто употребляемым словосочетанием из газетных заголовков тех дней – «исторический прорыв».
Там, конечно, встречались очень разные мнения турецких обозревателей по поводу того, должна ли Турция, имеющая принципиальные расхождения по войне в Ираке с США и годами безуспешно стучащаяся в двери европейского клуба, стратегически переориентироваться на евразийство и на союз с Российской Федерацией. Или же достаточно диверсифицировать свой внешнеполитический курс, уравновешивая его западный вектор ничуть не уступающим по важности восточным. В качестве очевидца готов подтвердить, что сколько лет ни проходит, а дискуссия, стартовавшая в далеком уже 2004 году, до сих пор продолжается и в зависимости от наблюдающейся политической конъюнктуры и отношений Турции с ключевыми игроками то затихает, то разгорается с новой силой. Хотя, конечно, тогда, в 2004 году, это все было в новинку, особенно бросающаяся в глаза «химия», возникшая в личных отношениях между Путиным и Эрдоганом. Именно тогда и родился штамп, долго эксплуатировавшийся потом не слишком доброжелательными СМИ (в первую очередь западными), про дружбу между двумя «восточными автократами», «русским царем» и «турецким султаном».
