А, впрочем, других вариантов выжить у них попросту не было.
…Где-то в конце мая 1942 года случился снег и землю подморозило. После боя раненных не успевали обрабатывать и сотни человек лежали на земле, на лёжках из лапника ели, на прошлогодней листве. Поутру большинство раненых окоченело насмерть.
В преддверии зимы 1942 года была предпринята еще одна попытка перерезать Рамушевский коридор. Войсковая операция была безуспешной.
Болото и лес, настил и дорога к передовой были покрыты снегом.
Раненным, с поля боя до дороги в медсанбат еще надо было добраться. Некоторых раненых, везли повозками, другие бойцы ковыляли сами. По инструкции, в теории на одного тяжёлого надо четверых здоровых. С ума, что ли сошли? В реальной жизни всё было наоборот.
Вот и тащили бойцы сами себя. С трудом волочили по сугробам и застывшей земле изувеченные и израненные тела с безжизненными конечностями. Частенько, просто на карачках.
В подавляющем большинстве своем раненные спасали себя сами. Других шансов судьба им не предоставила.
Кто-то уже в судорогах умирал в паре шагов от дорожной колеи. Бесчисленное количество трупов лежало на всех подходах к спасительной дороге, ведущей к медсанбату. Все искренне верили, что, если доберутся до заветного знахаря, то спасение будет неизбежным.
Так ли это было? Что-то сомневаюсь я шибко.
К концу дня это была уже не дорога, а окровавленное полотно трёхкилометровой длины, с окоченевшими трупами на обочине.
Раненому бойцу повезет, если с поля боя сразу отвезут в госпиталь. Но в полуторку входило всего четыре-пять тяжелых, а с подводами была вечная проблема.
В то же время, представьте себе на бездорожье многокилометровую колонну из санитарного транспорта. Сладенькая, беспомощная цель для немецких «Юнкерсов», не правда ли?
Поэтому тяжёлых санитарных складывали штабелями. Друг на друга.
А по ночам старались в бешеном темпе вывезти на подводах в госпиталь, в тыл. Подальше от передовой.
Если повезёт и силы ещё есть, выживут. Здесь-то по любому никаких условий и быстрый конец неизбежен.
Сами понимаете, что после таких садистских мук, отсев в медсанбате был катастрофически громадным.
Но это была страшная и неизбежная правда войны.
Зубная боль, если случалась, могла любого поднять в атаку и бросить на амбразуру дзота. Адские страдания выдержать было не возможно.
А способ лечения был всего один-единственный. Это удаление больного воспалённого зуба. Новокаина тогда не было.
Больные орали так, что шишки с деревьев сыпались. Если страдалец трепыхался и буянил уж слишком сильно, парочка дежурных служивых крепко-накрепко удерживали больного на стуле. Чтобы не рыпался. Ни-ни!
