– Слушай, – всё-таки я не выдержал. – Ты мне скажи, чего там такое наверху было?
– А-а! Фигня! – лёгко сказала Людмила. – Я, правда, тоже чуть не описалась, когда первый раз приехала. Всё кричала: «Дяденька! Не надо мне никаких денег. У меня в сумочке три тысячи рублей есть, заберите, только отпустите!» А он вытаращил на меня свои глазища, раздевайся, говорит, и лезь в гроб. Сам голый, на роликах, а на торчке чёрный бант завязан.
– Сегодня был розовый, – сказал я.
– Это у него от календаря зависит. Розовый или зёленый или чёрный. Жуть как страшно первый раз было. Но поныла-поныла, разделась и залезла в гроб. Он меня розовыми лепестками осыпал, лепестки у него тоже по календарю меняются, музыку включил и давай круги наворачивать и бормочет себе под нос, точно шаман.
– А потом что? – спросил я.
– Да ничего! Сидели на кухне, я «Drambuie» накачалась и заснула. Утром он меня разбудил, дал полторы штуки баксов и отправил на такси. Всё.
– Интересный секс, – сказал я.
– Да не то слово. Только, извини, полторы штуки на дороге не валяются. Я уже пообвыклась. Так что, когда Николай звонит, мигом несусь.
– И давно ты так… – я замешкался, пытаясь подобрать нужное слово. – Приезжаешь.
– Уж года два. В гробу раз десять сидела. Я – архетип божественной красоты. – Людмила подбоченила груди и засмеялась.
– Архикто?
– Архетип божественной красоты! – мечтательно повторила Людмила. – Это Николай мне втолковывает после своих покатушек. В моем теле, говорит, воплотились наслаждения и заблуждения многих поколений. Поэтому я не могу принадлежать одному, а должна принадлежать всем. Старый козлище! Во как! – Людмила снова засмеялась.
– Что, молодежь, пьёте без меня!? – Николай явился на кухню в тёмно-синем халате и того же цвета бандане, закрывшем его лысый череп. – Людка! Плесни-ка мне «вырви глаз».
– Сей секунд, маэстро! – девица шустро метнулась к кухонному шкафчику и притащила бутылку с бурой жидкостью.
«Сейчас что-то будет! – тревожно заскребло у меня на душе. – Спектакль должен ведь иметь продолжение».
Николай нацедил пузатую рюмку и сообщил:
– «Fernet Branca». Итальянский горький ликёр, настоян на полыни и ещё куче трав. На жаргоне забулдыг летчиков и запойных мариманов так и называется – «вырви глаз». Рекомендую, похмелье как рукой снимет.
– Я всё-таки по водке, – неуверенно сказал я. – Мне водкой как-то привычнее.
Николай опрокинул в себя рюмку, крякнул и сказал:
– Друг мой! Заупокойная часть окончена. Пора переходить за здравие. Тем более, у нас в гостях дама! – он сделал царственный поклон в сторону голой брюнетки. Та кокетливо потупила глазки. – Встречать зарю следует с чем-нибудь лёгоньким, почти воздушным. Шампанского в доме не держу, у меня от него изжога, но красного «Lambruscо» запас достаточный. – Он нацедил две пузатых рюмки. – Дерзайте юноша, вступайте в сообщество недобитых романтиков!
