.
Непрерывно пропагандируя в развивающихся странах преимущества либеральной доктрины, британские политические лидеры предпочитают не акцентировать внимание на том, что в период собственного становления их страна руководствовалась прямо противоположными методами: на протяжении веков проводила суровую протекционистскую политику, осуществляла жесткий контроль над внешней торговлей своих колоний и защищала развитие внутреннего рынка путем прямого запрета импорта или с помощью высоких таможенных тарифов.
Своим головокружительным успехам в экономическом развитии на ранних этапах капиталистического строительства Британия была обязана вовсе не «малому государству», а как раз наоборот. На протяжении XVIII ст. «либеральная» Британия собрала со своих налогоплательщиков существенно большую сумму налогов, чем «дирижистская» Франция. Действительно, период с 1688 по 1815 год характеризуется беспрецедентным ростом доли государственных расходов. Так, если в 1688 году доля налогов в национальном доходе Британии была практически незаметной, то на протяжении большей части XVIII ст. она составляла 20 %, в то время как во Франции соответствующий показатель не превышал 10–13 %[151]. При этом большая часть затрат британского правительства (83 %) приходилась на военные расходы.
Таким образом, как отмечает норвежский экономист Э. Райнерт, Англия разбогатела не столько при помощи Смитовой политики laissez-faire и свободной торговли, сколько благодаря созданию институциональной системы, главными элементами в которой были налоги и таможенные пошлины[152].
Однако, получив преимущества в развитие собственной промышленности, Англия и США не спешили передавать свой подлинный опыт другим странам. Вместо этого они навязали развивающемуся миру либеральную доктрину А. Смита, а также теорию сравнительных преимуществ, разработанную английским экономистом Д. Рикардо и получившую свое современное развитие в работах американского экономиста П. Самюэльсона. По мнению Э. Райнерта, применение данной теории является причиной неэквивалентного обмена и непрерывного увеличения разрыва в доходах между развитыми и развивающимися странами. Основанная на обмене трудочасами, теория сравнительных преимуществ не усматривает разницы в труде посудомойки и юриста, маляра и программиста. К тому же, эта теория не учитывает фактора возрастающей отдачи, характерного для инновационной промышленности. К примеру, разработка программного обеспечения для новой операционной системы может обойтись в десятки и даже сотни миллионов долларов, однако каждый следующий диск с данной программой будет обходиться в несколько центов. По иному выглядит ситуация в сельском хозяйстве или добывающей промышленности, где действует закон убывающей отдачи.
