***
Художника из него не вышло, но зато Буяльский стал профессором Академии художеств, где читал курс анатомии. Преподавал эту науку не на трупах, а на картинах в Эрмитаже, водя учеников от одного полотна к другому. Даже у великих мастеров он находил немало ошибок в изображении человеческой натуры и только мимо созданий академика Егорова проходил спокойно:
- Это Егоров.., у него никогда не бывает ошибок! В ту пору, когда считалось, что каждый врач должен учиться в Европе, Буяльский ни разу не выезжал за границу.
- А зачем мне смотреть, как помирают немцы или французы, ежели у меня в палате своих больных девать некуда... Люди, - говорил Илья Васильевич, болеют везде одинаково. Совершенствоваться можно и дома, незачем для этого лапти по Европам трепать...
Всей своей жизнью Буяльский доказывал, что существует русская национальная хирургия, в основе которой - человеколюбие. Он принадлежал к числу тех редких хирургов, которые ампутацию ставили на последнее место, а главной своей задачей считали лечение больного. Илья Васильевич предупреждал учеников:
- Хирургия - еще не художество, как думают иные. Она служит не ради прославления оператора, а лишь единственно ради здоровья оперируемого. Легче всего отпилить руку или ногу, чтобы потом сочинить статью, как быстро ты это сделал! Но еще никому из нас не удалось пришить руку или ногу на прежнее место. А потому, господа, в нашем деле надобно семь раз подумать, прежде чем один раз отрезать... Не увлекайтесь калечением людей!
Студенты Медицинской академии обожали его. Он был прост и доступен. Тридцать лет читал лекции на Выборгской стороне и за все эти годы не пропустил ни одной лекции. Даже когда по Неве проходил ладожский лед, он добирался до аудитории.
- Как же вы? - спрашивали его. - Неужто на лодке?
- Затонула моя лодка. Прыгая со льдины на льдину, добрался, как видите... Итак, на чем же мы с вами вчера остановились?
Сорок долгих лет продолжалось незавидное соперничество лейб-хирурга Арендта с Буяльским. Сорок лет Арендт заявлял:
- Я приду к больному, если там не будет Буяльского! Соглашались, что Буяльского не будет. Он приходил. И каждый визит Арендта заканчивался одним и тем же:
- Кажется, нам следует пригласить Буяльского... Илья Васильевич был непревзойденный мастер диагноза. Однажды княгиня Трубецкая, катаясь с ледяных гор, упала с высоты на невский лед вместе с санями и повредила плечо. Ее осматривали два видных хирурга - Арендт и Саломон; первый говорил, что у княгини перелом ключицы, а второй утверждал, что вывих головки плечевой кости. Спорили так, что возненавидели друг друга.
