— Я проведу там ближайший отпуск, — съязвил Старков. — А говорите вы слово в слово, что и те… кружковцы.
— Только не под руку. Косоуров все равно частица преступного режима, и коль ты его приговорил, то следовало осуществить.
— Ничего не понимаю!.. Вы противоречите самому себе.
— Ничуть. Я говорю сейчас с твоей позиции. Сам же категорически против такого вот пустого и вредного расхода сил. Косоуров — не мишень. Когда летит гусиная стая, в кого надо целить?
— Не знаю. Я сроду не охотился.
— В вожака. Стая сразу развалится. Остальных ничего не стоит перебить. Понял? Уничтожать надо только главных, тех, на ком держится режим. Их не более тысячи человек. Неужели во всей России не найдется тысяча смелых и самоотверженных молодых людей, готовых положить голову за народ? Сам я даром терял время и силы. А теперь знаю, что надо делать, да не могу. Моя песня спета.
— Да, — бросил оценивающий взгляд на чахоточного Старков. — Похоже, вам не выкарабкаться.
— Молодец! — одобрил больной. — Так и надо в нашем деле. У тебя получится. Ты безлюбый.
— А кого мне любить? — усмехнулся Старков. — И за что?
— Любить можно только ни за что. Если за что-нибудь, то это не любовь. Для террориста любовь — пагуба.
Новый сокрушительный приступ кашля сотряс тщедушное тело Пахульского.
Старков хладнокровно ждал, когда приступ прекратится.
— Я хотел бы взять от вас как можно больше, пока вы еще…
— …дышите, — подсказал больной, растирая грудь.
— Да, — подтвердил Старков. — Назовите мне цель.
— Я уже называл, но ты пропустил мимо ушей. Тебе Косоурова подавай. Враг номер один!..
— Я дурак. Признаю и подписываю. Дурак, слабак, сопля. Назовите мне имя. Больше осечки не будет.
— Думаешь, я скажу: царь? Он тебе не по зубам, к тому же полное ничтожество. Самое мощное дерево в романовском саду — Великий князь Кирилл. Все Романовы ублюдки, но самый ублюдочный ублюдок — эта верста в мундире. Реакционер из реакционеров, душитель свободы, на войне — чума для солдат, стержень подлой системы. Тупой, высокомерный истукан и еще мужеложец.
— Что он вам сделал?
— Мне? — удивился больной. — Ровным счетом ничего. Но убрать его — значит подрубить корни династии.
— Я уберу его, — без всякого пафоса, со спокойной уверенностью сказал Старков.
Глаза больного лихорадочно блеснули.
— Я тебе верю. Послушай, оставь пистолет. Бомба куда надежней. Обучись ее сам начинять и метать. Главное, правильно выбрать место. Лучше на безлюдье. Прохожие опасны. — Больной говорил все быстрее и быстрее, словно боялся, что не успеет высказаться. — Бери клиента у места службы. Самое надежное. Выверенный ритуал. Минимум неожиданностей. Привычные движения. Обыденность, рутина, автоматизм — лучшая гарантия успеха. Ты меня понимаешь?
