- Да он над нами насмехается. Совсем страх эти дикари потеряли, - поддакнул тому Ренси.
- Значит, следует хорошенько проучить дикаря, чтобы знал свое место, - ухмыльнулся Эрнетт и, повернувшись в сторону Санти, произнес: - Всыпь ему хорошенько, чтобы надолго запомнил.
- С удовольствием, - злорадно улыбаясь, тот почти без замаха хлестнул меня по спине.
Не ожидая такого, я только и успел прикрыть лицо, как удары посыпались один за другим. Не смотря на декоративный вид плетки, ее удары были очень болезненны и отдавались сильными вспышками боли. Пытаясь избежать очередного удара, я столкнулся с бортом телеги и, не удержавшись на ногах, упал. Со стороны барона с прихвостнями послышался довольный смех.
- Теперь ты не такой наглый, а деревенщина? - сквозь пелену боли пробился голос Эрнетта. - Это будет тебе уроком.
- Что здесь происходит, барон? - неожиданно раздался разраженный голос Кранга. - Объяснитесь немедленно!
- Я учу хорошим манерам дикаря, которого вы везете, а то он у вас слишком не воспитан.
Что на это ответил Кранг, толком не расслышал, поскольку рядом со мной опустился Вит и тихо произнес:
- Вставай. Нечего на земле валяться. Надо осмотреть и обработать раны. Пойдем. - Он помог мне подняться и потащил в сторону повозки, в которой ехал местный травник.
Чем закончился разговор барона и Кранга я не знал, но и сам барон и его попутчики иногда проезжая мимо кидали красноречивые взгляды, не обещавшие ничего хорошего, но оскорбить словом или ударить больше не пытались.
Вит, этим же вечером, обойдя весь караван и расспросив о случившемся инциденте, поведал следующее.
Барон получил от Кранга прилюдную выволочку по поводу недопустимости его действий и приказ оставить меня в покое. На мой вопрос, как такое возможно, Вит пояснил, что императорские дознаватели высоких рангов на время выполнения заданий, имеют право приказывать даже наместникам и те обязаны подчиняться.
Эрнетт клятвенно заверил дознавателя, что такое не повторится, однако один из охранников обоза слышал, как он говорил своим спутникам, что "отомстит ублюдку за унижение". Пояснять, кому он будет мстить, Виту не пришлось. Это и так было ясно. Кажется, я нажил себе неприятности, и теперь следует вести себя крайне осторожно, чтобы не вляпаться еще куда-нибудь.
