— Он должен видеть в ультрафиолете и мягком рентгене, — подтвердил координатор. — Хотя не исключено, что диапазон его зрения сдвинулся и в фиолетовую область видимого света.
— Если у него рентгеновское зрение, представляю, каким он видит меня: скелет в сапогах и шлеме. — Шаламов подошел ближе к маатанину. — Как ты себя чувствуешь, дружище?
«Черный человек», не шевелясь, «оглянулся» — пилот почувствовал на себе его взгляд, — но не ответил. Только по шершавой пупырчатой коже конвульсивно пробежала волна более крупных кристалликов.
— Могу я все-таки чем-нибудь помочь? Например, что-нибудь отремонтировать…
— Жидкие Землие хомо нет помоч… утверждение… совсем другой… себе нет помоч груд да… больше нет беседа время да…
«Ну и что ему ответить? — с досадой подумал Шаламов. — Доказывать, что кто-то из конструкторов проникателей самовольно поменял диапазон частот генераторов «струны»? Он не поймет… потому что не хочет понимать. Винить соседа во всех смертных грехах — последнее дело, неужели он не понимает, что друг без друга нам не обойтись?»
«Черный человек» равнодушно «отвернулся» — давление его тяжелого взгляда исчезло — и занялся своими делами, а через минуту расслабленно оплыл в кресле, потеряв сознание. Он был невероятно слаб и так же невероятно упорен и не хотел — хоть убей! — просить помощи у какого-то там «жидкого хомо». Какие чувства руководили им? Гордость? Презрение? Равнодушие к судьбе «недоразвитого землянина», к своей собственной судьбе? Или понимание обреченности? И вообще, обладает ли чувственной, эмоциональной сферой негуманоидный разум?
Шаламов впервые пожалел, что мало интересовался раньше ксенопсихологией.
— У меня есть кое-какие данные из этой области, — откликнулся Джордж. — Мы знаем всего две негуманоидные цивилизации: маатанскую и орилоунскую. Ни та, ни другая в контакт с нами не вступают. Причины такого странного отношения к разуму мне неизвестны, вероятно, оно традиционно. Знаю только, что орилоуны обладают зачатками психокультуры и своеобразным искусством, что уже предполагает наличие эмоциональной сферы, однако их этика и мораль настолько отличны от человеческих, что всякие аналогии исключены. На то, что у нас вызывает смех или любопытство, они реагируют иначе, и точек контакта наши ксенопсихологи пока не подобрали. С маатанами, по-моему, положение примерно такое же.
— Что ты подразумеваешь под искусством негуманоидов? Цель искусства вообще — заставить работать мысль и воображение аудитории выше привычной нормы. Но это человеческий подход к проблеме, а как с этим у негуманоидов?
